и ушел в свой кабинет под их возмущенное бормотание. Камнерез посмеялся в усы.
–Так, молодежь – чертежи сдать, артефакты собрать, и на перерыв бодрым шагом! – приказал он. Мы пожали плечами и принялись за дело.
–Инаам, пойдешь с нами в Медовую Розу? – предложил Ифил и заправил кудряшку за ухо.
Манкарра, явно зная, что этот жест значит, поспешила вмешаться.
–Ты же знаешь, там нет сарэнгэнской кухни. Архе Инаам может не понравится.
–Да ладно тебе, – он переключил свое внимание на нее, – мясные спиральки всем нравятся. Тебе же они нравятся, да? – уже ко мне, – Но если нет, готов показать другую ресторацию.
“Он сейчас мне строит свои влажные карие глазки, да? Мне не показалось?”
–Ифил, нехорошо настаивать.
–Да кто настаивает-то? Я всего лишь приглашаю красавицу пообедать. Мы – гостеприимная нация!
За его плечом Манкарра обреченно прикрыла лицо ладонью.
“Позорится он, стыдно нам. ”
–Это сейчас было немного лишним, Ифил, пойдем уже…
–Что?! – взвился он и выдернул рукав из пальцев девушки, – хочешь сказать что в Златогорье гостям не рады?
–Нет, я…
–Или может что я не могу проявлять к ней интереса?
–Ифил, да хоть к кому, просто…
–Я понял, ты против межнациональных отношений! Расистка!
“Очешуительный вывод”
–Да ты просто никогда не пробовала! Вот как-то раз была у меня знакомая из Мартаро, так там….
На этой ноте я уже спустилась на первый этаж и вышла из мастерской.
“Стареешь, подруга, стареешь. Тебя уже пытаются цеплять зеленые мальчики, лет на десять тебя младше.”
Я рассмеялась. Нелепо, но все равно приятно. Я посмотрела на свое отражение в витрине ателье – действительно, не очень похожа на солидную даму на златогорский манер. Невысокая и плотная – в этом подхожу. Волосы прямые ниже талии, бледно-серые с каштановыми прядями под цвет оперения второй формы – как и у всех сарэнгэнцев. Черты лица тоже выдают иностранку – высокие скулы, широкая челюсть, раскосые серые глаза. Зато в толпе пройти просто: орны сами расступаются, оглядывают, а кто постарше – качает головой. Дети показывают пальцем и шугаются от резкого движения. Тагрон – глухая провинция, здесь моих соотечественников мало и видят их редко. Одеваться как местные не стала специально – в сари не побегать, а после перевоплощения от него одни клочья останутся. Поэтому хожу в широких штанах до пола в складку, безрукавке с открытой спиной и легкой куртке с укороченным рукавом, которая пристегнута к кушаку сзади. Ткани дорогие, упругие, но без украшений и рядом с нарядными златогорцами я смотрюсь невыразительным, бедным пятном.
Позднее лето в этой части страны расползается на все межсезонье и даже начало осени. Солнце еще долго стоит, особенно на закате,
