и роста Михаилу, да и всем в Башне, всегда почему-то становилось неловко.
– Ну и атмосферка тут у вас, Миша. Гадость, а не атмосферка.
Михаил развел руками и сел за стол.
– А почему не пьете? – укоризненно спросил доктор и ткнул планшетом на три стоящих рядом стакана.
– Сладко сильно, зубы ломит, – сказал Михаил извиняющимся тоном, и тут же мысленно сам себя пристыдил.
– А мне какое дело, Миша? Пейте.
– Хорошо, щас, – попытался отмахнуться Михаил.
– Нет, Миша. Вы вот прям сейчас пейте. Весь стакан.
Комендант вздохнул, но пререкаться дальше не стал. Подняв принесенный доктором горячий граненый стакан, он пристально в него посмотрел.
– Миша, это вам не игристое вино. Не выпендривайтесь. И на цвет не смотрите. Цвет у него… паршивенький.
– Как говно, – сказал комендант, но Вадим Николаевич только неодобрительно хмыкнул.
Михаил выдохнул, как заправский алкоголик, и в несколько глотков осушил стакан до дна. Вязкая, до безумия сладкая и теплая жидкость медленно пошла по пищеводу. Комендант поморщился.
– Миша, что вы кокетничаете? Все пьют. От этого пока никто не умер.
– Не успевают просто… – проворчал Михаил. Доктор перевернул ведро и сел на него. Положил на стол планшет, включил. Устройство запросило идентификацию отпечатков.
– Что там с погодой? – спросил комендант, глядя, как зеленая линия ползет под ладонью доктора.
– Прямо как напиток, – Вадим Николаевич достал сигарету и начал искать зажигалку.
Михаил вопросительно на него посмотрел, а затем указал на вентиляцию.
– Ой, я вас умоляю, Миша. Вреднее нам не станет, – пародируя одесский акцент, сказал доктор, – это я вам как врач говорю. Вы здесь в своих экскрементах по уши зачахнете. А дым – он хоть вкусный.
Это было против всех правил Башни. Курить в рубке категорически запрещалось. Еще вчера Михаил за такую вольность прилюдно отчитал бы виновника и оштрафовал пайком. Но сейчас он, сам изнывая от желания закурить, безвольно поддался доктору, словно бы никакой ответственности на нем и не было.
– Ладно, хрен с ним, дайте и мне тогда.
Михаил закурил и протянул доктору свою зажигалку. Планшет пискнул и начал выдавать данные. Пуская дым, комендант и доктор склонились над устройством.
Картина вырисовывалась отвратительная. На город двигались два грозовых фронта: один со стороны разрушенной ГЭС, а второй – с холмов, со стороны бывшего Канска. Просто так этого быть не могло, и оба это прекрасно понимали. Впрочем, датчики с улиц и площади вокруг Башни молчали, молчали и системы периметра. Все это было странным и тревожным.
– Сильная пыль плюс помехи. Видимость не более двухсот метров. Да и дождик пойдет. Пыль прибьет, но радости от этого… С такими условиями
