Левых радикалов пожирала жажда деятельности. Они готовились к немедленному преодолению кризиса, а именно, законодательно обещать каждой корове по седлу, каждому барану по воротам, каждой бабе по мужику, а всем им вместе – право на счастье.
Правые демократы тоже хотели счастья, для чего предлагали отдаться НАТО на сладостные муки садомазо.
Глухой националист, Панкрат Назаров улыбался правым демократам с улыбкой тасманийского аборигена, обнаружившего, что Провидение западной цивилизации и пути местных духов в кои-то веки пересеклись и забросили к его завтраку, на пустынный берег, капитана Джеймса Кука. Панкрат уверял, что ни одна Европа не удовлетворит озабоченных тем садомазо, какое Панкрат изыщет буквально через полчаса, в столичном метро.
Правые демократы стояли на том, что достойны лучшего.
Панкрат отвечал, что лучшее ещё не означает глубины и насыщенности ощущений.
– А я-то вас побалую, – мурлыкал Панкрат. – Изрыдаетесь, изверги!
Случайно или как, Баба-Яга окоротила какого-то хама из масс-медиа, костылём в объектив фотокамеры. Осколки брызнули как взрыв фейерверка.
***
Про яйцо Матильда Гаевна ничего не слышала. Про комнату, в которой яйцо хранилось, она могла рассказать намного больше, но, увы, её никто об этом не спрашивал.
– Чей кабинет? – Спросил Штырц, разглядывая двуспальную кровать под балдахином, биллиардный стол, барную стойку, сейчас пустую и под слоем пыли, распахнутую стальную дверцу в стене. Под дверцей, стояла, снятая со стены картина « Утро в лесу», которая обычно и маскировала наличие сейфа.
– Здесь? – Спросил ММ.
– Здесь! – Кивнул Зебруссь.
– Ключи?
Дрона Зебруссь суетливо похлопал себя по карманам и, после мгновенного ужаса «потерял?», вспомнил с облегчением. – А ключей нет.
– Как нет?
– Так и не было никогда.
– Зачем тогда сейф, если ключей к нему нет?
– По инструкции.
ММ посмотрел на Дрону с трудно прочитываемым выражением.
– Что? – Съёжился Зебруссь.
–Работать будем, вот что! – Сказал Штырц, вынимая из полевого саквояжа складную лупу. – Пока не закончу осмотр, всем оставаться на своих местах.
Штырц опустился на колени и, уткнувшись носом в увеличительное стекло, медленно пополз от порога комнаты вдоль стены к окну, где обстоятельно изучил горшок с засохшей геранью. Следующим пунктом его следственных изысканий стала кровать. Он надолго застрял под ней, только ноги торчали наружу, подрагивая.
– Как часто вы проверяете объект хранения?
– По инструкции, – отвечал Зебруссь. – Второй вторник каждого второго месяца.
– Сегодня семнадцатое, понедельник, сообщил ММ на всякий случай, если у кого часы спешат. – Потрудитесь объяснить.
– Почему вы так со мной разговариваете? – покраснел
