что по привычке, которая передалась ей от матери, она убрала нож в раковину, хотя и тарелки, и приборы, и крошки остались на столе нетронутыми; это была та самая привычка, что заставляла среди ночи, – когда Мария вставала в туалет, – заглядывать на кухню, чтобы проверить, убрала ли она нож со стола, и он всегда был убран, за исключением тех случаев, когда его не убирал Гектор, поэтому Мария и не переставала проверять; сверхнаглостью было оставить на столе сразу два ножа, из-за чего Мария вполне могла устроить ссору на несколько часов за то, что Гектор несерьезно относится к раздражающему ее фактору. Вытирая губкой тарелки, Мария думает о том, что Гектор, – так как ему не нужна работа, – сможет проводить время с ребенком, пока она будет заканчивать архитектурный, а его денег хватит, чтобы дать ребенку все, что нужно: хорошую одежду, хорошую еду, хорошую школу, хороший университет, хороших друзей из хороших семей – в общем, хорошее все. К тому же, рассуждает Мария, когда ребенок вырастит, она будет еще не слишком старой, чтобы в полной мере наслаждаться жизнью.
Гектор идет на улицу за кофе и блинчиками к завтраку. На нем, как и всегда, коричневая водолазка, такие же брюки и серые кроссовки. На улице второе мая, теплое и солнечное второе мая с мягким ветром и приятным шумом города.
– Мне два капучино и блинчики: шоколадный с бананом, шоколадный с маршмеллоу и два с грибами и сыром, – говорит Гектор усатому подростку на кассе; несмотря на то, что Мария с Гектором могут варить кофе сами, у них редко бывает на это желание, а сам процесс похода за ним в другое место – хоть с блинчиками, хоть без – нравится им обоим; к тому же, этот парень варил приличный кофе и стряпал вкусные блинчики.
Гектор уходит в себя. Он перепрыгивает через прилавок и с разворота кидает увесистый кулак подростку в челюсть. Затем берет его за волосы и несколько раз дубасит о раскаленную плиту, где обычно жарятся блинчики. На слизистую внутри носа попадают молекулы, сообщающие о том, что запахло жжеными усами и беконом. От боли подросток приходит в себя и умоляет прекратить, но Гектор проводит серию прямых ударов, пока от неокрепшего черепа не остается лишь отдаленно что-то напоминающее человеческую голову.
– Приятного аппетита. Приходите к нам еще! – улыбается повар-кассир.
– С удовольствием, – Гектор забирает заказ и запоздало кивает; он задумался, но ненадолго.
Далее все происходит так, как и у всех беременных: здравствуйте, я Мария Берийская, вам туда, ожидайте, расслабьтесь, всего доброго, здравствуйте, я Мария Берийская, мне нужен академ, до свидания, туалет, здравствуйте, я Мария Берийская, с вас столько-то, покачайте кулачком, туалет, здравствуйте, я Гектор Берийский, моя жена в коридоре, проходите, подождите, заходите, с вас столько-то, подождите, туалет, здравствуйте, кто последний, отойдите, заходите, подождите, туалет, с вас столько-то. Единственное, что не совсем так, это фантазии Гектора, которые сводят его с ума.
Вторая неделя беременности.
Гектор отводит мужчину с фонендоскопом в туалет для персонала, где разбивает его головой унитазы, – поскальзываясь на крови, – пока голова доктора не заканчивается; врач
