из окна поезда, на котором написано «Санкт-Петербург – Рязань», а Михаил Иванович что-то увлеченно пишет на столике; когда поезд трогается, а мама Марии все еще улыбается и машет, Михаил Иванович с бедным видом прислоняет к стеклу альбомный лист, на котором написано «Спасите».
Месяцем позже.
Мария – теперь уже Берийская – в окружении студентов слушает лектора, который рассказывает о пустотах в архитектуре, которые образуются как бы сами собой и не являются запланированными; а Гектор стоит с паспортом перед накаченным мужичком с близко расположенными глазами и удивительно большим носом: он рассказывает правила посещения боксерского клуба.
Месяцем позже.
Гектор закрывает массивную дверь, а Мария воодушевленно бегает из комнаты в комнату и пропевает: «Мы сделаем все в скан-динав-ском сти-ле! Все будет све-тлым, свобод-ным и практич-ным! – она подбегает к Гектору, складывает ручки ему на правое плечо, пока тот смотрит в окно и тихо добавляет: – Как на тех фотографиях, что мы смотрели, помнишь?»
Неделей позже.
Мария с Гектором сидят в полупустом кафе и едят шоколадный десерт, смотря друг на друга; на улице льет сильный дождь; они ждут, когда дождь закончится, чтобы пойти домой и снова раскидать постельное белье их голыми конечностями и выпуклостями.
Двумя неделями позже.
Мария смотрит по сторонам, убедившись, что вагон метро пуст, и, закусив нижнюю губу, расстегивает широкий ремень Гектора, затем опускает голову и начает качать ей вверх вниз, пока Гектор с наслаждением закрывает глаза и прислоняется затылком к холодному стеклу.
Неделей позже.
Гектор разукрашивает морду толстого мужика, который назвал Марию сексуальной; Мария кричит, чтобы Гектор успокоился и что ничего страшного не произошло, но тот перестает бить только тогда, когда толстяк падает.
Месяцем позже.
– Гектор! Проснись, Гектор! – Мария прыгает возле него.
– Маш, ну дай поспать… чо ты… – он переворачивается на живот, уткнувшись в хрустящую подушку.
Гектор идет вдоль дороги возле дома, в котором жил в детстве. Он смотрит на проезжающий троллейбус с необычнем якорем: вместо двух рогов три, а лапы – то есть концы рогов – заточены до остроты римского меча. Если такой якорь попадет в человека, то с вероятностью в семьдесят пять процентов он убьет его и будет волтузить мертвое тело по обочине, пока не останется лишь крохотный шматок плоти. Есть только один шанс из четырех, что якорь просто оглушит человека трендом 17и пролетит мимо. Гектор отходит в сторону, чтобы его не задело и думает: «На кой черт троллейбусу такой якорь?» Он замечает в заднем окне девушку, которая смотрит на него и шевелит губами.
– Гектор! Я беременна! – Мария улыбается и смотрит на палочку. – Слышишь? Бе-ре-мен-на!
– Что? – из-под одеяла выглядывает слипшийся глаз Гектора. – Ты уверена?
– Конечно! На, – Мария
Тупая часть между рогами якоря.
