вины за эту неудачу. Я не должен был всецело передоверять выполнение принятого постановления. И, уж во всяком случае, был обязан вмешаться, когда начали обнаруживаться первые перекосы. А ведь до меня доходила тревожная информация, что дело пошло не туда, да и многие серьезные люди обращали внимание на это в личных беседах. Помешала отчаянная занятость лавиной обрушившихся на меня дел – внутренних и внешних, в какой-то мере и излишняя деликатность. И еще одно скажу себе в оправдание: уж очень велико было наше стремление побороть эту страшную беду. Напуганные негативными результатами кампании, мы кинулись в другую крайность, совсем ее свернули. Шлюзы для разгула пьянства открыты, и в каком жалком состоянии находимся мы сейчас! Насколько труднее будет из него выбираться!»[300]
Итак, «передоверил», «не вмешался», «не прислушался», «был занят», «хотел лучшего» – вот за что себя корит Горбачев, говоря при этом, что сейчас мы находимся еще в худшем положении. Все это – словесная вуаль, скрывающая подлинный смысл антиалкогольной кампании 1985–1988 годов. Увы, не вышло. И тут ничего не поделаешь… Эту сказку в различных вариантах пересказывают другие мемуаристы и даже ученые-историки.
А. С. Черняев – особа, приближенная к Горбачеву, – определяет антиалкогольную политику как «крупную ошибку», которая «предопределила многое в трагическом исходе перестройки»[301].
Е. Т. Гайдар, известный либерал-демократ, так оценивает начатую Горбачевым борьбу с пьянством и алкоголизмом: «опаснейшая антиалкогольная кампания», подрывающая «сами основы финансовой стабильности»[302]. Итальянский историк Дж. Боффа считает антиалкогольную кампанию одним из самых злополучных решений горбачевского периода[303]. При этом Боффа полагает, что это решение является по духу своему андроповским[304]. Тем самым подспудно проводится мысль, будто действия Горбачева вполне традиционны и целиком соответствуют стилю политики предшествующих вождей.
С наибольшей прямотой подобный взгляд развивает М. Я. Геллер, согласно которому Горбачев «действовал по традиционной советской схеме: критика действующего механизма – выдвижение рецептов его улучшения – принятие решения – эйфория по поводу эффективности – шок после очередной неудачи»[305]. В своих делах Горбачев, оказывается, подражал Сталину. Так, лозунг «Ускорение» был, по мнению Геллера, «парафразой одного из главных сталинских лозунгов 30-годов: темпы решают все»[306]. Горбачев следовал Сталину и в антиалкогольной политике, которая якобы являлась точным копированием «методов, использовавшихся во время первой большой антиалкогольной кампании конца 20-х – начала 30-х годов»[307]. Согласно Геллеру, «Горбачев проявил себя верным наследником Ленина и его преемников»[308].
От подобного рода заявлений «Ленин и его преемники», восстановившие, вопреки масонским планам расчленения России[309], великую страну
Г о р б а ч е в М. С. Жизнь и реформы… С. 342.
Ч е р н я е в А. С. Шесть лет с Горбачевым. По дневниковым записям. С. 39.
Г а й д а р Е. Т. Дни поражений и побед. С. 42–43.– В статье, написанной ранее, Гайдар отмечал: «Финансовое положение государства было напряженным уже на протяжении многих лет. С 1985 года начинается серьезное сокращение доходов бюджета по двум крупнейшим статьям – налога с оборота от реализации спиртных напитков и доходов от внешней торговли» (Гайдар Е. Хозяйственная реформа, первый год//Обратного хода нет. М., 1989. С. 323).
Б о ф ф а Д. От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964–1994. С. 142.
Там же.
Г е л л е р М. Я. Горбачев. Победа гласности и поражение перестройки. С. 551.
Там же.
Там же.
Там же. С. 553.
План расчленения России осуществляло Временное правительство, возглавляемое Керенским (см.: Ф р о я н о в И. Я. Октябрь семнадцатого… С. 41–42). По данным Н. Н. Берберовой, из 11 членов Временного правительства первого состава 10 были братьями-масонами. «Профаном» являлся лишь П. Н. Милюков, который «многое понимал и о многом догадывался, но был занят самим собой, своей политической биографией и той «политической фигурой», которую он «проецировал» в умах союзников» (Берберова Н.Н. Люди и ложи. Русские масоны ХХ столетия. Харьков; М., 1997. С. 35). В. В. Кожинов насчитал в этом правительстве 9 масонов, кроме Гучкова и Милюкова (Кожинов В. В. Судьба России: вчера, сегодня, завтра. М., 1997. С. 9). Мнение Н. Н. Берберовой нам представляется более обоснованным. Но к 10 несомненным масонам Временного правительства первого состава следует, на наш взгляд, присовокупить также и Милюкова (см.: Иванов В. Ф. Русская интеллигенция и масонство: от Петра до наших дней. М., 1997. С. 375, 384, 402; Платонов О. А. Терновый венец России… М., 1996. С. 257, 363; Фроянов И. Я. Октябрь семнадцатого… С. 65–67). Во Временном правительстве последнего состава «масонами были все, кроме Карташева, – те, которые высиживали ночь с 25 на 26 октября в Зимнем дворце и которых арестовали и посадили в крепость, и те, которые были «в бегах»» (Берберова Н. Н. Люди и ложи… С. 37). План о дроблении России на несколько независимых государств под иностранным протекторатом, разделяемый и поддерживаемый масонами, был разработан еще в 1904 году. В согласии с этим планом «Франция добивалась отторжения Украины с Донбассом, где у нее были крупные экономические интересы. Англичан привлекали богатые нефтью и другими природными ресурсами недра Кавказа. США вместе с Японией целились на Сибирь и Дальний Восток. Не дремали и немцы», зарившиеся на Украину и Кавказ (Соловьев О.Ф. Масонство в мировой политике ХХ века. М., 1998. С. 66–67).
