народ. И постоянные вспышки фотоаппаратов.
Сто два участника соревновались в 12-раундовом турнире в течение двух недель. Противниками Бобби становились не самые сильные его участники, но и не самые слабые. Он делал ничьи с мастерами, обыграл нескольких экспертов (так называют в США игроков с рейтингом чуть ниже, чем у мастеров), упорно боролся во всех партиях и не потерпел ни единого поражения – абсолютный рекорд для USA-опена, если учесть, что речь идет о 13-летнем мальчике. Когда дым рассеялся, выяснилось, что он в дележе четвертого места еще с четырьмя участниками, отстав на очко от победителя Артура Бисгайера – члена манхеттенского шахматного клуба. Официальный рейтинг Бобби, подсчитанный после турнира Шахматной Федерацией США, оказался астрономически высок – 2375 баллов, что подтверждало его статус мастера и делало в рейтинг-листе номером 25. Никто в США или какой-либо другой стране не поднимался так быстро.
В конце августа 1956 года, после своего успеха в Оклахоме, Бобби отправился в Монреаль. Регина вновь договорилась о том, чтобы Бобби остановился в частном доме, на этот раз в семье Вильяма Хорнунга, одного из спонсоров турнира. 88 участников в первом канадском опене по составу, быть может, даже превосходили опен-турнир США, закончившийся за несколько недель до этого. Лучшие игроки Канады вышли на старт соревнования.
Некоторые из американских молодых звезд рискнули отправиться на север. Как обычно, Бобби – самый юный участник из представлявшего Нью-Йорк контингента, который включал в себя Ларри Эванса, Уильяма Ломбарди и Джеймса Т. Шервина (последний сыграл десять быстрых партий с Бобби между турами и все проиграл: «Именно тогда я понял, что он меня наголову сильнее», – вспоминал Шервин).
В четвертом туре Бобби втянулся в 108-ходовую борьбу – шахматный ультра-марафон, длившийся более семи часов. Противником его был Ганс Миттай – немец, иммигрировавший в Канаду. Партия, оказавшаяся самой длинной в карьере Бобби, окончилась интересной ничьей.
После фиксации результата, он поинтересовался, не просмотрел ли чего. Было нечто в позиции, эхо давно слышанной идеи. Мог ли он выиграть, даже перед самым предложением ничьей?
Ночью в глубоком, но неспокойном сне позиция вновь и вновь возникала в неясных грезах – сотни раз. Перед пробуждением решение пришло к нему, словно видение. Выигрыш был.
Бобби проснулся и сел на постели свечкой. «Нашел», – произнес он громко, не отдавая себе отчета, есть ли еще кто-то в комнате. Миссис Хорнунг только что вошла на цыпочках в комнату, чтобы разбудить Бобби и сообщить, что завтрак готов. И стала свидетелем озарения. В пижаме и босой он выбежал в гостиную, где, как ему было известно, имелся шахматный комплект, и начал работать над окончанием, случившимся накануне. «Я знал, что выигрыш есть!» – вскричал он громко.
Фрейд полагал, что содержание сна обычно набирается из событий, мыслей, образов и эмоций, испытанных в течение
