Тихо!» Время было позднее.
Ганс Кмох, арбитр, сильный игрок и имеющий международную известность теоретик, позднее так оценил значение и важность этой партии:
Блестящий образец комбинационной игры, явленый 13-летним мальчиком против грозного оппонента, стоит в одном ряду с шедеврами самых знаменитых вундеркиндов в истории шахмат… [игра] Бобби Фишера отличается ошеломляющей оригинальностью.
Так родилась «Партия столетия», как ее окрестил Ганс Кмох.
Партия Бобби была напечатана в газетах по всей стране и шахматных журналах всего мира, а международный гроссмейстер Юрий Авербах среди прочих отметил, как и все его коллеги в Советском Союзе: «Просмотрев эту партию, я пришел к выводу, что парень дьявольски талантлив». Британский журнал «Чесс» ослабил свою верхнюю губу, охарактеризовав игру Бобби «как блестящую и глубокую». Журнал «Чесс Лайф» назвал победу Бобби без затей – «фантастическая».
«Партия столетия» много обсуждалась и анализировалась, она вызывает восхищение вот уже более полувека, и будет, вероятно, частью шахматного канона еще многие годы. Во всей истории шахмат среди партий-бриллиантов (не только вундеркиндов) эту победу можно сравнить разве что с партией из турнира в Бреслау (1912 года), когда зрители засыпали доску золотыми монетами после того, как Фрэнк Маршалл – другой американец – также исполнил блестящую жертву и обыграл Левитского. Размышляя о партии некоторое время спустя, Бобби оставался приятно скромен: «Я просто делал те ходы, которые мне казались лучшими. Мне повезло».
Дэвид Лоусон, 70-летний американец, чей акцент выдавал шотландские корни, был среди зрителей в тот вечер. Ранее он пригласил Регину и Бобби поужинать по окончании партии, как бы она ни завершилась. Крошечного роста, Лоусон коллекционировал реликвии, особенно интересуясь вещицами, связанными с Полом Морфи, первым американским чемпионом мира (хотя и неофициальным). Лоусон увидел связь между Фишером и Морфи в их раннем взлете, хотя Бобби еще не стал сильнейшим в мире – и даже в США – шахматистом. Лоусон говорил мягко и обладал манерами Старого мира, но его приглашение объяснялось не только вежливостью. Он хотел приобрести один из бланков Бобби, заполненных его собственной рукой, чтобы пополнить свою коллекцию и, по совпадению, посетил именно партию Бирн-Фишер, не зная, конечно, что она станет одной из наиболее знаменитых в двухтысячелетней истории шахмат.
Выбор Лоусона пал на немецкий ресторан «У Люхова», который был совсем не по карману семье Фишеров, когда они жили через улицу от него семь лет тому назад. Время было за полночь, кухня ресторана уже закрылась, и трио отправилось в круглосуточное местное заведение на 6-й авеню, «Волдорф-кафетериа», Гринвич-виллидж – место, облюбованное художниками, писателями и цирковыми. В этом месте история о бланке становится не вполне ясной. Обычно в важных турнирах под бланки подкладывается
