себя так, словно ему в нутро засыпали колотого льда. О высокой чести лицезреть повелителя он не думал – не до того было, чтобы думать, да и сама честь представлялась такой невозможной и немыслимой, что решительно не помещалась в голове…
–Встаньте, – пророкотал царственный голос. – Встаньте и поднимите глаза – я хочу их увидеть.
Ослушаться было нельзя, но и посмотреть в лицо Хану Ифритов казалось кощунством. Однако Искрюгай поборол себя… и обомлел: повелитель улыбался! Улыбка его была тёплой и ободряющей, и теперь уж нельзя было вообразить себе, как можно когда-нибудь отвести от неё взгляд…
Мало кто видел Хана Ифритов, а те, кто видели, часто не в силах описать его внешность. Потому что мало рассказать о волевых чертах лица, и нет таких слов, чтобы передать вселенскую мудрость пламенных очей, видевших, говорят, рождение мира. Хан Ифритов – один из первых детей Создателя и один из древнейших жителей земли… Какие уж тут слова?
–Смотрите на них, ифриты и джинны! – простирая длань, воскликнул повелитель. – В лице этих трёх юношей я приветствую всё новое поколение наше. Приветствую – и благодарю, ибо именно их незаметная работа нынче совершает чудеса. Не страшась молвы и осуждения близких, они трудятся во имя мира и единения народов.
Хан дал подданным несколько секунд, чтобы хорошенько усвоили услышанное, и продолжил:
–Мы ждём извержения, которое вернёт нам четырёх собратьев. Скоро наступит этот великий день, и все мы возрадуемся. Но знайте: через два месяца придёт день, когда к нам вернутся – слышите ли? – триста двадцать два потерянных на полях сражений джинна!
Повелитель обвёл взглядом обомлевшее общество и добавил:
–И это не всё. В следующем году, без всякого извержения, к нам вернутся ещё семьсот шестнадцать наших собратьев, а в следующие пять лет – четыре тысячи триста восемьдесят шесть. Я в сладкой растерянности, братья, ибо не знаю, с чем и сравнить грядущее торжество.
Он выдержал паузу, во время которой по залу пронёсся взволнованный ропот. Растерянность повелителя вполне разделяли все, ведь ничего подобного за всю историю мироздания ещё не бывало.
–Вы спросите: как такое возможно? – вновь заговорил Хан. – Ответ прост: наши дипломаты добились блестящих успехов в переговорах со смертными владыками. И теперь почти все джинны, когда-либо пленённые в ходе боевых действий, будут отпущены на свободу. Я говорю «почти», потому что пока в плену останутся джинны, совершившие особо тяжкие преступления против смертных, таких известно сорок два. Впрочем, уже можно смело сказать, что когда-нибудь мы договоримся и об их освобождении. Пока же – возрадуемся нынешним достижениям и восславим наших дипломатов!
Хан переждал бурю восторга, которой разрешил разразиться жестом левой руки, и продолжил:
–Однако я не сомневаюсь, что мудрейшие из вас зададутся вопросом: как вообще стал возможен подобный договор со смертными? Почему только теперь удалось его заключить? Ответ перед вами. –
