в таких случаях, говорил то ли о погоде, то ли о расплодившихся лягушках, в общем словно ждал чего-то.
Мне всё время казалось, что из-за кустов вот-вот выскочит Луми, и всё это окажется даже не шуткой, а моей фантазией – тем самым дурным сном, о котором не принято распространяться в приличном обществе.
– Мне вот прислали новый подарок, новую книгу, – сказал Гунун, когда мы уже вошли в дом и он принялся, как обычно, заваривать чай.
Я посмотрел на обложку. Ромен Гари, «Белая собака», страниц, наверное, триста. Я открыл первую попавшуюся и прочитал: «Единственное место в мире, где можно встретить подлинного человека – это взгляд собаки».
– Довольно тяжёлая книга, – заметил Гунун. – Про расизм.
– Что же всё-таки произошло? – я был не в силах больше ждать.
– Я убил Луми, – сказал Гунун и посмотрел мне прямо в глаза. Я молчал. – Открой первую страницу, титульный лист…
Я подчинился.
«Моей дорогой Луми. Мари».
– Что это значит? – я видел, что Гунун ждёт моего мгновенного понимания, но я не понимал.
– Наверняка, тебе интересно, много ли я отправил таких писем? – если это и был ответ на мой вопрос, то начал Гунун очень издалека. – Я скажу тебе.
Он подлил чаю.
– Только одно. Я написал только одно это письмо. Тебе.
– Почему мне?
– Ты помнишь, что прислал мне открытку – в прошлый раз, когда уже вернулся домой?
– Конечно.
– У меня тут есть целая коробка, – он вышел и почти моментально вернулся, неся в руках коричневый ящик с откидной крышкой.
Гунун громко поставил его прямо на стол:
– Читай.
Я достал первое письмо, с красивыми марками и обратным адресом. Кёльн. Никогда там не был.
– Читай, – повторил Гунун.
– Разве прилично читать чужие письма? – я пытался протестовать, хотя был крайне заинтригован.
– Прилично. Эти письма теперь мои. Считай их историческим документом. Или уликой.
– «Здравствуй, дорогая Луми…», – начал я.
Гунун вырвал у меня листок.
– Читай следующее.
– «Дорогая Луми, здравствуй, как я рада…»
– Бери ещё одно.
– «Здравствуй, дорогая Луми…», – теперь я осёкся сам. – Они все начинаются одинаково.
– Не то, что бы одинаково, но, думаю, не нужно вскрывать их заново, чтобы понять, что все они адресованы моей собаке. И эти книги – ты был в моей комнате с книгами? Видел эти полки?
– Да, – ответил я. – Получилась весьма достойная коллекция.
– Это не коллекция, – возразил Гунун. Иногда в его голосе проскакивали резкие нотки, хотя внешне он оставался совершенно спокойным. В этом наивном противоречии я склонялся к его
