из расы Голованов, с планеты Саракш, – ответила Луми, будто рассказывала о своём родственнике. – Он умел сочинять музыку.
– Это из этой книги? «Жук в муравейнике»?
– Да. Её прислала одна девушка, её звали Майя. Она словно была из будущего.
– Почему же тебя не назвали Щекн?
– Гунун вовремя решил, что это слишком мужское имя.
Луми поднялась, подошла ко мне и упёрлась лбом чуть ниже колена.
«Вот что меня беспокоит больше», – сказала она. И я так спокойно говорю «сказала», хотя на самом деле порой это были обычные для собак звуки, вроде погавкивания или поскуливания, порой она изображала что-то похожее по тембру на кларнет, а порой я просто слышал в своей голове слова. Не то чтобы я верил в телепатию, но и утверждать, что её не существует не стал бы. Особенно после моих африканских миссий.
Потыкавшись мне в ноги, Луми повела меня в другую комнату и велела лечь на пол – на огромное и довольно мягкое покрывало, занимавшее чуть ли не половину площади. Раскинув руки и закрыв глаза я действительно позволил себе расслабиться, даже не предполагая что я делаю, и почему это так не похоже на игру. Для Луми же всё выглядело вполне обычно. Она шаг за шагом, сантиметр за сантиметром обошла вокруг меня, периодически присаживаясь и прикладывая голову к моему телу. Словно доктор, прослушивающий биение сердца и грудные хрипы.
Сделав полный круг Луми вернулась к моей голове и встав прямо над ней, упёрлась своим лбом в мой. Почувствовав тёплую шерсть я моментально вырубился.
Очнулся я только на следующий день. Собака лежала рядом. Я попытался встать, и первый раз за долгое время сделал это свободно. Когда-то раздробленная повстанцами кость, обычно напоминающая о себе по утрам, совершенно не болела. Луми удовлетворённо щурилась. По пути в ванную я понял, что с головой тоже что-то произошло. Привычное утреннее головокружение казалось ушло навсегда, хотя я честно пытался скинуть это на прогулки по лесу и прекрасное озеро.
Гунуна не было. А я по-прежнему находился в его доме, хотя у меня была своя хижина, куда я, получается, заглянул всего единожды. Наверное, в этой ситуации стоило задуматься – всё ли в порядке, но моё волнение тоже куда-то ушло, да и Луми выглядела весьма спокойной.
Неужели Гунун и правда задумал вчерашний день? Оставить меня наедине с собакой, чтобы она производила надо мной свои манипуляции. Через это проходят все, или для каждого свой план?
Понимая, что ответа на этот вопрос ждать пока неоткуда – Луми точно ничего не скажет, а хозяина нет, – я смело отправился на кухню, чтобы приготовить завтрак, попутно решая как быть с собакой. Мне казалось, что она должна была порядком проголодаться. Но Луми, как обычно, прекрасно справлялась сама – она уже вовсю грызла неизвестно откуда взявшуюся довольно здоровую кость и всем своим видом
