просто положи его на землю», – повторила Луми.
Я расправил полотенце и расстелил его рядом с рюкзаком. Луми удовлетворённо чихнула и сколько можно отряхнувшись легла на мягкую чистую ткань.
Я снова полез в рюкзак, достал бутылку с водой и пакет с бутербродами. Луми посмотрела на мою еду одобрительным взглядом, и уронив голову на землю закрыла глаза. А я, конечно, думал – надо ли делиться с собакой, даже несмотря на слова Гунуна. Я понимал, что хорошо воспитанная собака никогда не возьмёт еду у незнакомого человека, разве что в приступе предсмертного голода. То есть я был уверен, что она будет хотеть – и не возьмёт. Луми, похоже, даже не хотела. Будто этот механизм был в ней выключен. Будто это был не запрет со стороны, а её личная, внутренняя установка.
Так мы и проводили время: я – любуясь пейзажем, Луми – переворачиваясь с боку на бок, пока её подстилка окончательно не оказалась в песке.
– Ну хоть в чём-то ты похожа на нормальную собаку, – сказал я, отряхивая полотенца. – Не пора ли нам домой? Может и хозяин твой уже вернулся.
Но Гунуна не было, что, впрочем, меня не сильно тревожило. Скорее, я не был уверен в своих талантах в общении с животными. Даже в случае Луми я не знал как много ей нужно внимания. Можно ли мне почесать её шерсть, стоит ли мыть лапы после прогулки, на каком языке с ней разговаривать?
Но Луми, похоже, знала как обращаться со мной. Она сама отвела меня в специально для неё созданную комнатку, где был оборудован кран и повешены полотенца. Видимо, после купания.
– И что мне с тобой делать, не мыть же целиком?
«Лап будет достаточно», – ответила она, и я повиновался.
Не знаю как представление об идеальном отдыхе вязалось с тем как я действительно провожу время, но мне совершенно точно это нравилось. Это было необходимое мне одиночество, но одиночество живое; необходимая мне компания, но компания без обязательств. Без причин соблюдать этикет и оставаться вежливым.
Я думал о том, как Гунун решается вот так оставлять дома совсем незнакомых людей, но ободрял себя тем, что он опытный человек, и понял что мне можно доверять. Тем более, я не знал – может, у него действительно неотложные дела, и я первый, кому он доверил дом и собаку. К тому же – Луми неплохой охранник. Вряд ли она будет спокойно наблюдать, если я начну выносить ценности. Мне казалось, она вообще не даст мне уйти, если я захочу. И не имея огнестрельного оружия, бороться с ней, в общем, бесполезно. Я прекрасно понимал, что за её красивой улыбчивой мордахой скрываются сорок два зуба, способных, если потребуется, не оставить на мне живого места.
Если бы меня спросили – чем я действительно занимался весь день, я бы вряд ли нашёл что ответить. Бывают дни, кажущиеся очень цельными – они наполнены внутренним движением. Внешне ничего не происходит и взявшись их вспоминать упираешься в стену собственного молчания. Вся
