как купец, который поел жирных щей, и даже крякнул от удовольствия. – Передавайте и от меня большой привет мастерам штанги! С Иваном Ивановичем я когда-то выступал на одних соревнованиях. Вот такой мужик! – выставил врач большой палец.
Николину повели в отделение, помогая нести вещи. Марков отправился к себе. Но уже в конце коридора первого этажа его снова настиг голос Горобовой.
– Лев Николаевич, а вторую нашу студентку увидеть можно?
– Что? – врач развернулся на полном ходу и замер. Горобова и Эрхард поспешили подойти.
– Николину, —Эрхард кивнул в сторону уже закрывшихся дверей терапии, – и Кашину, – он показал большим пальцем наверх, намекая на второй этаж, – к вам от нас доставили на вертолёте.
– На вертолёте? Почему так? – информация о способе транспортировки больных удивила Маркова больше всего.
– Были на то особые обстоятельства, – сухо ответила Горобова, глядя на посторонних, появившихся в коридоре. Марков жестом попросил ребят не задерживаться.
– А-а. Понятно. Поля работают на нас, – заключил он. – А что с Кашиной? – как и у Горобовой у него была исключительная память на фамилии. Наверное, такой особенностью обладали большинство руководителей того времени.
– Вот это мы и хотели бы узнать. Её дежурный хирург послал наверх. Что-то с ногой, – ответила декан института.
– Понятно. Пошли! – предложил Лев Николаевич и возглавил процессию. Им предстояло подняться на второй этаж по мраморной лестнице, покрывать которую линолеумом, как каменную плитку на первом этаже, не стали. Отчего ступени, в сочетании с гипсовыми скульптурами на уровне пролётов, сияли всем свои великолепием. Потолок с витражами уходил вверх куполом.
«Да уж, действительно умели раньше жить, – согласился Эрхард, ощущая себя не в медицинском заведении, где и медикаментами даже не пахло, а в музее.
5
На Малаховском рынке Екатерина Егоровна купила курицу ещё задолго до обеда. Мужчина, торговавший яйцами и птицей несмотря на то, что ему едва перевалило за тридцать, был сутулым, прокуренным до черноты и с большими залысинами на висках. Весело расхваливая свой товар хриплым громким голосом, он подцеплял кур мускулистыми руками. Обычно понедельник был на базаре санитарным днём, но, зная, что с приходом зимы торговцы лишатся возможности продавать с прилавков, дирекция базара никакой санитарной обработки территории не проводила до самых холодов. Проводила ли она её потом оставалось известно лишь посвященным. Весной, когда «зелёный» рынок открывался вновь, продавцы сами мыли стеллажи и красили ряды, в которых выкупали места на годы вперёд. У кого не было денег на абонемент в рядах, пристраивали товар на сколоченных деревянных ящиках или переносных столиках, расставляя их по всей территории рынка и за её пределами, вплоть до спуска в переход на железнодорожной
