я не поверил.
– Пожалуй, даже ногу, если очень захотеть.
– Ногу…
У меня не было слов; захлестнувшие иллюзии лишали чувств.
– Ну да. Ты знаешь, когда она…
Мимо прошла наша классная руководительница, рыжая учительница русского языка и литературы Алина Андреевна. Костя замолчал, рисунок с «корабельным носом» был давно порван, клочки за неимением близкой урны прятались в его кулаке. Но она покосилась на нас с выражением крайнего неодобрения, словно слышала разговор.
Впрочем, наши лица наверняка имели такие выражения, что догадаться о теме беседы можно было, ничего не слыша.
– Так где оно, это влагалище? – продолжал упорствовать я. – Оно в самом деле между ног?
– Ну да, а где ему быть? Не на затылке же.
Я опять посмотрел на крыльцо.
Мила Гнедич – двухметровая кобыла, которая в позапрошлом году заняла у меня одиннадцать копеек на «школьное» пирожное и, похоже. не собиралась отдавать – стояла, сомкнув длинные ноги и смотрела поверх всех.
– А когда стоит, его видно?
– Нет, – Костя снисходительно покачал головой. – Иначе бы я его сто лет назад еще у матери рассмотрел.
– А когда сидит?
– Не знаю. Я же говорил тебе – она в домике света не включала, а окно выходит не на ту сторону, где луна..
– Значит, когда лежит?
– Ну да, точно, – вздохнув, Костя проводил глазами Марину, нашу школьную пионервожатую, которой было лет двадцать или около того. – Когда лежит и раздвинет ноги…
– Значит…
– Нет, наверное, все равно ни черта не увидишь, хоть юпитером освети, – перебил он. – Там все волосами заросло, как вон у Альты на голове, и еще хуже.
Костя кивнул в сторону школьного портала.
– Сейчас тут народу много. После уроков я тебе нарисую. И где его искать, и как выглядит, и еще кое-что вообще. Чтобы, если тебе вдруг тоже придется, ты все уже знал…
При словах о том, что мне «тоже придется», я кажется, покраснел до такой степени, что задымились уши.
–…А то в первый раз облажаешься и она будет издеваться.
– Костя, а ты ее там рисовал? – поинтересовался я, глядя на его сжатый кулак
Я вспомнил, как весной Костя набрасывал теоретическое устройство женских частей. А сейчас, когда он в самом деле узнал женщину, то должен был привезти из лагеря целую папку рисунков с натуры.
Точнее, по памяти, если он ничего не видел при свете, но лишь ощущал.
– Ты сдурел, Лешка, – друг улыбнулся с убийственной грустью. – Об этом речи не шло. Ты что – думаешь, мы себя вели как пара влюбленных и так далее?
– Ну… вроде того.
Я пожал плечами.
Я не думал о форме отношений Кости и его воспитательницы. Я просто не представлял, как могут вести себя такие… знакомые в момент, когда общаются, как обычные
