уймись! – охранник схватил меня за шиворот и оттащил от двери. – Объясни толком, что произошло.
– Дед с дя-адей Колей поругались! У нас там малина ра-астет! А дядя Ко-оля говорит, чтоб у-убрали! У него ру-ужье! Деду голову ра-азбил!
– Что за хрень?! Какая малина?!
– Помоги-ите! Пожалуйста!!! – я схватил охранника за руку и, умильно шмыгая носом, потянул за собой.
– Да чтоб тебя! – растроганный страж порядка повернулся к напарнику: – Он не отстанет. Придется будить.
Напарник, закатив глаза, вздохнул и скрылся в здании. Через минуту он вернулся.
– Веди, сердобольный. Опять пиздюлей из-за тебя огреб.
Глава 6
Импровизация – искусство ничуть не менее важное в нашем деле, чем, скажем, стрельба или торг. Она способна помочь в, казалось бы, абсолютно безвыходных ситуациях, когда холодный расчет и планирование оказываются бессильными. Но, как и любое дело, импровизация требует сноровки. Я бы даже сказал – инстинкта, наработанных опытом рефлексов. Тогда и мозги функционируют иначе – рожают идею, тут же ее пережевывают и на выходе дают конечный результат, ясный, понятный, ожидаемый. Тоже своего рода план, но по ситуации. Если же опыта нет, импровизация чаще всего сводится к тезису «Ввяжемся в драку, а там посмотрим». Это чревато. Весьма.
Баскак ждал в своем кабинете, который, судя по всему, являлся одновременно и квартирой. Выщербленный паркет, стол буквой «Т», дюжина стульев вокруг, пять шкафов, забитых пухлыми картонными папками на завязках, буфет с дежурным графином и шестью стаканами в стальных подстаканниках, два керосиновых светильника: один – на столе, второй – под потолком, выкрашенный облупившейся уже коричневой краской допотопный сейф между двумя наполовину задернутыми окнами, которые здесь, в отличие от первого этажа, не были заложены кирпичом. А в уголке справа, отгороженная фанерными стенками, скромно приютилась жилая площадь. Из-за приоткрытой занавески выглядывала расстеленная кровать и коврик.
Сам хозяин тоже имел вид, далекий от официоза – наскоро натянутые штаны с висящими по бокам подтяжками и незаправленным концом ремня, расшнурованные стоптанные берцы и накинутый поверх майки мундир темно-болотного цвета. Ростом Баскак был под метр девяносто, при этом весьма плотного телосложения, и, несмотря на явно разменянный полтинник, имел отличную выправку. Настоящий пахан. Хмурая бульдожья морда средней степени помятости и лысый череп, блестящий, как котовы яйца, отлично дополняли экстерьер.
Баскак лениво махнул рукой в сторону двери, и мой конвоир удалился.
– Погоди, – видя на моем лице безудержное желание поделиться горем, он поднял правую ладонь с культями на месте указательного и среднего пальцев, прошел к буфету, достал графин со стаканом, налил и, осушив залпом, поставил на стол. – Начинай.
Как скажешь, командир. Я, состроив максимально жалобную физиономию, всхлипнул и робко потянулся к стакану.
– Воды? – Баскак приподнял бровь, отчего сделался похож на пирата из книжки.
– Д-да.
