души сдобренный приправами.
Жвала поймали, затолкали в пасть, хлюпая, тварь даже скорость не сбавила. Наоборот, взревела, рванула на нас как ракета.
Лязг!
Я зажал уши, сдавая назад. Звон металла был такой, будто две лавины мечников схлестнулись в битве.
Многоножка замерла.
Ревет, дергается, но ей не дают сдвинуться тысячи клинков, вылезли из-под чешуй и воткнулись в стены, потолок и пол. Крепко застряла голова – клинки воротника самые длинные, широкие, вспороли плиты насквозь.
– Что ты ей скормил? – крикнула Ксара.
– Мясо волкоршуна. Натер смесью трав. Она вызывает у многоножки рефлекс выброса подкожных ножей.
Я отошел с траектории ядовитых клинков. Тварь уже почти нарастила новые, и плен не лишил ее способности их плевать. Однако вертеть головой не может, и вектор полета ножей теперь единственный, предсказуемый.
– Стой! – крикнул я.
Мулатка убегает в другой конец туннеля. И все бы ничего, только бежит по пути ножей, которые червь вот-вот плюнет.
Что он и сделал.
Ксара успела раньше – плюнула из духовой трубки. Дротик попал беглянке в бедро, та упала ничком, и зеленые клинки пролетели над ее спиной.
Надеюсь.
Многоножка воет, рывки у нее как у ожившего в метро поезда, мечи хотят втянуться назад, под кожу, но половина застряла, особенно те, что в воротнике. Однако с каждой попыткой плиты, держащие острую сталь, хрустят, камень взбухает от трещин.
– Бежим, – говорю, – она вырвется скоро.
У парализованной лежащей мулатки мы задержались, я потрогал оранжевую футболку на спине в поисках порезов.
Кажись, чисто.
Ядовитые жала торчат, роняя зеленую слизь, из стены поворота.
Выдернул из ее бедра дротик, задравшийся край футболки мои пальцы вернули на место, прикрыв ягодицы. Я уложил девчонку себе на плечо, она согнулась пополам как рулон ковра.
– Не заставишь тащить меня? – поинтересовалась Ксара.
– Как можно не полапать молодое девичье тело под благородным поводом? Я же подонок, каких поискать! Без пяти минут мерза.
Ксара хмыкнула.
Принц, тем временем, снизошел до того, что вселился в потолок и обрушил кусок туннеля, путь преследования для многоножки отрезан. Та, конечно, все равно пробурится или поползет в обход, но это ее задержит.
В какой-то момент страшно загрохотало, взревело, и по мере того, как мы бежим, эхо рева становится дальше.
Я рискнул сделать остановку, сознание ушло на прогулку по смышиным мозгам…
Есть!
Одна из смышей рядом с многоножкой, смотрит на нее.
Оказывается, многоножка провалилась на несколько этажей. Ничего странного, ветхие коридоры тут не редкость.
Гигантский червь застрял в каньоне, который сам же и проломил, его присыпало обломками. Конечно, выжил, даже не пострадал, но теперь ему
