борьба. Я решила воспользоваться моментом, и немедля шмыгнула к старухе в спальню. Заглянув под кровать, я тут же натолкнулась на вешалку, ту самую отсутствие которой привлекло моё внимание в день смерти старухи. Она засунула её под кровать, пытаясь ограничить доступ к тому, что скрывалось за нею.
– Ничего у тебя не вышло, глупая ты стерва.
Рывком я вытащила вешалку из-под кровати, понимая, что возможно у меня не так уж и много времени. Чтобы там не происходило с пацаном, вскоре это закончится. Я залезла под кровать всем телом, превозмогая жуткий запах мочи, что ударил мне в нос. Она была там. В самом дальнем углу. Пыхтя, я вытащила её и положила на кровать. Раскрыла и обомлела от того сокровища, что попало мне в руки. Она была доверху забита всевозможными ритуалами.
– Ритуал на обретение силы, – читала я, перекладывая жёлтые шершавые листки – ритуал на призыв духов, ритуал на создание связи с духом умершего, ритуал погружения в ненависть «Красная пелена». Так вот что старуха проделывала со мной. Ведьма. Не отвлекайся на эмоции Кира – сказала я самой себе и продолжила искать. – Привороты, привороты, снова привороты, ритуал для закрепления связи с любимым. Это всё не то. Как разрушить связь. Мне нужно что-то, что отправило бы гадёныша туда, откуда он явился.
В какой-то момент мне показалось, что я так и не найду, то чего искала. Бумажки стремительно заканчивались, а из гостиной теперь доносился какой-то подозрительный гул и этот гул медленно, но приближался. Когда в коробке из-под обуви оставалось всего то три листка я, наконец, нашла его – ритуал на изгнание. Облегчённо вздохнув, я прижала заветный листок к себе. Хотела прочитать, что на нём было написано, но что-то подсказало мне, что сейчас этого делать не нужно, и потому, я спешно сунула бумажку в карман халата. Скидала разбросанные записи обратно в коробку и пнула её обратно под кровать. Не прошло и двух секунд, как дверь спальни раскрылась, и я закричала, потому что кричал и Артур. Тот трубный звук, похожий на гул, как оказалось вырывался из горла малыша. Он стоял в дверном проёме, закинув голову назад под углом в 90 градусов. Рот его был широко раскрыт, а над лицом его, словно стая диких пчёл, летали бабочки, то влетая в рот к мальчику, то вылетая обратно.
– Не бойся его – успокоил меня голос матери – он и сам не знает, как сильно страдает.
О чём ты говоришь, Ута!? У него же сейчас башка отвалиться! – мысленно прокричала я, а потом увидела, как бабочки неспешно кружась, стали залетать к нему внутрь. Ещё через минуту голова его с треском позвонков вернулась на место, а мальчик, как ни в чём не бывало, сказал:
– Всё. Время вышло. Я больше не могу жать. – Секундой позже, он подошёл и коснулся моей руки.
Очнулась я уже в машине. Что это была за машина, мне было непонятно, но выглядела она так, как выглядит старое разбитое Вольво. Последнее что я помнила, было сильным ощущением жжения,
