укрыл маму, послушал, как она вновь проваливается в сон, вернулся в свою комнату. И вовремя. Мой обостренный слух услышал-таки, несмотря на все ухищрения дядь Жоры, шорох открывающейся входной двери. Я постарался сделать вид, что очень увлечен фильмом, хотя даже не видел, что творится на экране.
Наш «благодетель» вошел, судя по доносящимся звукам, в кухню, пробыл там какое-то время. А потом рраз и распахнул дверь в мою комнату:
– Не спишь? Очень хорошо. У нас с тобой будет сейчас разговор, как у двух настоящих мужчин, согласен?
Я смог лишь кивнуть. Такие разговоры очень подозрительны для меня. Так мне мог бы сказать только один человек: мой настоящий папа. Но он погиб, погиб еще до моего рождения в какой-то дурацкой автокатастрофе, унесшей не только его, но и бабушку с дедушкой. Вот этот же дядька не может мне стать никаким отцом никогда. Ни при каких обстоятельствах. Ну-ну, послушаем, что мне скажет этот «настоящий мужчина».
– Ты маму любишь?
Что за глупость:
– Конечно, люблю.
– Огорчать ее ты бы не хотел?
Я отрицательно покачал головой, какой-то странный разговор. Он продолжал:
– Мы с тобой, ее два единственных в жизни мужчины, должны беречь ее покой.
Я кивнул. Только он как-то чудно беспокоится о ее покое, если она спит, совершенно пьяная, значит она совершенно спокойна, так, что ли?
– Поэтому все, что происходит, когда она спит, должно остаться для нее тайной.
Я вопросительно поднял брови, это еще что за заявление. То, что он уходит и шляется где-то по ночам – да, пожалуйста, пожалуйста. Я не огорчусь, даже если этот наш «благодетель» не вернется однажды.
– Хочу тебе сказать, что я – как эти твои супергерои. Ты же смотришь все эти фильмы про всяких тайных героев. Так вот – я помогаю мальчикам, попавшим в беду.
Я озадаченно что-то промычал и тупо пялился на дядю Жору. Как-то не связывалось: все его привычки, все его словечки дурацкие, выпивка и все такое со спасательной деятельностью. Но на всякий случай я кивнул, мол понимаю, а как же!
– Вот сегодня, например, я спас мальчика, который повредил себе ногу в Развалинах, а потом еще и головой ударился. Я не успел его подхватить, когда он падал. Поэтому принес сюда. Ты мне поможешь? Ему нужно голову обмыть и перевязать. Я принесу его к тебе?
Я кивнул, а что мне оставалось делать?
Пацану и вправду было очень плохо. Ногу ему дядь Жора худо-бедно забинтовал, но голова… волосы всклокочены, судя по всему и до падения чистотой не отличались, а сейчас были почти полностью слипшимися, пропитались кровью, сочащейся из раны на затылке. Да уж, зрелище то еще. Пока я разглядывал мальчика, дядь Жора притащил тазик с водой – мой тазик, в котором я мылся – бинты, вату, перекись и ножницы. Я сказал, что еще надо
