рядом и смотрит чуть в пол.
– Туда куда я еду, одежда мне не понадобится, мой сладкий. Подготовь машину лучше, где проклятые ключи?
Когда я пьян, он держится с опаской, будто везет что-то, готовое взорваться с минуты на минуту. Периодически он поглядывает на меня, а я закуриваю и таращусь в окно. Я думаю о завтрашнем дне, думаю о следующем дне, и о следующем. И чем больше я думаю о будущем, тем большее чувство безнадежности я ощущаю. Страх, будто мне уже никогда не почувствовать чего-то такого, что делало бы меня живым. Я ловлю себя на страхе перед будущим. Пресность это худшее дополнение к жизни. Мы проезжаем мимо Гайд Парка с его Кенсингтонскими садами, заворачиваем на улицу Пикадилли и едем мимо Оксфорд Стрит, проезжаем мимо ионических колонн Британского театра и довольно скоро оказываемся у цели. Ночь уже накрыла Лондон, и жизнь на его улицах кипела с новой силой. Он паркует машину, выходит, обходит ее впереди и открывает мне дверь. Я вываливаюсь и шагаю пьяной походкой в Дом мадам Франсин. Бордель – простым языком. Элитный бордель. На входе тебе наливают стопочку шерри и угощают маленькими, размером с канапе, французскими хлебцами с черной икрой и ростком зеленого горошка сверху. Очень изысканно.
– Комната уже готова, проходи, милый, – она учтиво по-английски улыбается и нежным взмахом руки указывает мне путь.
– Моя прелесть, – я мягко целую ее в лоб и направляюсь вперед. Илай ничего не понимая, идет следом.
– Сэр? Э…
– Чтоб твой вопрос не повисал в воздухе, отвечаю – я иду на оргию. Если тебе неохота участвовать, можешь подождать меня в зале для гостей.
– Э, участвовать? – на мгновение он останавливается и недоуменно на меня смотрит, а я подхожу совсем близко и пальцами здоровой руки нежно касаюсь его щеки.
– Да, милый, участвовать. Томасу я такого не предлагал, – я широко улыбаюсь, а он отрицательно кивает головой, будто язык проглотил, – тебя проводят и накормят, сходи к Франсин. Поистине потрясающая женщина.
В борделях мадам Франсин развлекался еще мой дед, а до его смерти и его дед и наверняка и дедов дед тоже. Очередная традиция переходящая от отца к сыну в семействе Де Ла Рэй. На таких традициях держалась наша семья. Традиции это очень важно.
Что до мадам Франсин, то это была полная дама в годах, возможно, ей было за сорок, а возможно и за пятьдесят, а быть может и к ближе к шестидесяти. Она так хорошо умела маскировать свой возраст, что никто бы и вовек не догадался, сколько же ей на самом деле лет. Этот бордель был ее семейным делом. Во времена, когда еще бордели назывались домами терпимости, хозяйкой заведения была ее бабка Фрэнни, когда дело только начиналось, это было небольшое заведение с буквально десятком девочек. Фрэнни создала здесь особый дух, она тщательно следила за здоровьем своих подопечных, в летнее время, когда урожай был хорошим, они получали много фруктов и овощей, а в зимние периоды приходилось затягивать пояса, но девочки никогда ни на что не жаловались, ведь альтернативой для них всегда оставалась смерть на улице. Фрэнни положила начало этому месту, и очень быстро оно приобрело
