ведаю, кто…" – обиделась на насмешника дева. – Видишь, куда она землю из могилы отбросила? Прямиком мне под ноги!"
"Может, она тут и лежала, а мы не заметили?" – опять засомневался путник. Ударил сапогом по темнеющему на ступени кому, да скривился от боли. Осыпалась земля, ослепительно заблестело чистое золото.
"Ох, чудо небесное!" – восхитился путник, прикрывая глаза от яркого блеска.
"Я жить здесь стану! – топнула ногой дева. – Матушка знак мне дала!"
"Почему тебе? Может, нам обоим?" – загорелись лукавым огнём глаза путника. – А выходи-ка ты за меня замуж, милая девушка" – сказал и поцеловал ее крепко-крепко.
– Это была только начало… – сказала Берта, останавливаясь у кухонного стола. – А почему ты ни разу меня не перебил?
Удивленно пригляделась к внуку. Но Дроня сладко спал, откинувшись на спинку стула, а пирог в тарелке совсем остыл.
Пригубив коньяк, Берта на цыпочках подошла к мальчику. Нагнувшись к детскому уху, нежно пропела:
– А для притворщиков я ничего повторять дважды не буду! И не проси!
– Ну, ба, – заныл Дроня, потирая ухо. – Чего разбудила-то?
– Если б спал – не пробудился бы, но у тебя предательски дрожали ресницы – ты подглядывал за мной.
– И чего?! – надулся мальчик, отодвигая тарелку с пирогом подальше от себя. – Скукотень начало слушать. Когда самый трэш-то начнется?!
Берта пьяно рассмеялась, доливая алкоголь в бокал. Выпила, пошатнулась, но вовремя ухватилась за спинку стула.
– Может, сядешь? – предложил Дроня, – глаза устали за тобой бегать.
– Пожалуй, присяду, – Берта с удовольствием плюхнулась на подставленный стул.
– Трэш! – торжественно объявила заплетающимся языком.
***
– Через некоторое время урочище вновь ожило. Обосновалась там семья из четырех человек: глава семейства – Андрей Мякиш, жена его беременная Агриппина, сынок шести лет – Андрошка-младший. В подмогу взяли кузнеца Курта да горничную Катерину, рыжую бестию.
– Постой, дядька Мякиш и есть предок нынешних нас?
– Он и есть, прости господи! – Берта быстро перекрестилась, чем очень удивила Дроню: она ведь никогда не отличалась особой набожностью, не посещала церковные службы, ни пекла куличи на Пасху, а, заметив издалека сестру Агату, почему-то резко замолкала и старалась по-тихому смыться, лишь бы монахиня ее не увидела. Хотя ничего удивительно тут нет. Агата говорила, что в Берте сидит черт и не пускает ее к Богу, но придёт время и она сама поймет, что есть добро, а что зло… может, уже пришло?
– На месте старого погоста, – вещала меж тем Берта, – построил Андрей дом. Красивый и добротный, с огромным подвалом на месте старой могилы, в которой клад был спрятан – сундук со слитками золотыми.
– Постой, ба. Значит, Агриппина – та тётка из часовни?
– Выходит, что да. А муж ее Андрей Мякиш – путник.
– Но
