повязку, шмыгает носом, морщится, потом снова надевает. И снова снимает её. На мой удивлённый взгляд он презрительно кривится и сплёвывает куда-то в угол.
Зря, нельзя оставлять улик.
Хотя-я-я. Тут такая адская грязь, что даже самые матёрые опера предпочтут повесить всё на кого-то из этих вот пассажиров, чем ковыряться здесь, пытаясь найти наши следы. Вполне возможно что плевок Шайтана чище в сто раз, чем пол на который он плюнул.
Проходим комнату насквозь и выходим на веранду. Что-то вроде кухни, здесь стоит стол, плита. Явно не рабочая – завалена каким-то хламом. На подоконнике валяется пыльный нож, похож на охотничий. Шайтан хмыкает и указывает в его сторону трубой. Пожимаю плечами.
Ладно.
– Оружие найдёте на месте. – инструктирует нас Колдун, когда мы только встречаемся. – Всё должно быть оттуда. Должно быть местное. С тамошней энергетикой. Иначе… эээ. Иначе мы не пройдем. Сигналка сработает. Ясно?
Чего не ясного то. Всё понятно.
Взвешиваю нож в руке. Самоделка, но самоделка качественная. Взвешиваю на пальце. Хороший баланс, отполированная рукоятка. Острота клинка тут не важна – не салат пришли резать.
Из дома мы попадаем на узкую тропинку, за нами раздаётся оглушительный храп. Шайтан вздрагивает и оборачивается. Мы с Бурятом на секунду замираем – сойти с тропинки некуда. Шайтан ещё раз сплёвывает и мы двигаемся дальше. Аккуратно, как пантеры перед прыжком. По обеим сторонам от тропинки растёт конопля. Она огромная. Растёт рядами. Проходя очередной ряд я смотрю в междурядье слева и справа. Там тропинки. Утоптанные и забросанные вроде опилками. Чтобы даже в самый лютый дождь можно было ходить и ноги при этом оставались чистыми. Сразу видно, что кто-то за этим всем следит и поддерживает идеальный порядок. И этот кто-то уж точно не один из этих торчков, которых мы оставили в доме. Надо отметить, что контраст между домом и огородом разительный. Но отмечать некогда – нужно быть настороже.
Напряжение нарастает. Воздух становится густым и почти ощутимо вязким. Несмотря на сборы, которые вроде должны делать нас бодрее, наоборот наваливается какая-то невыносимая тяжесть. Сначала очень тяжело поднять голову, потом каждый шаг даётся с огромным трудом. Нож в руке тяжелеет.
Он становится как утюг, потом как гиря и через пару шагов, сделанных через силу, кажется, что ты пытаешься кончиками пальцев держать танк падающий в пропасть.
Из междурядья конопли, резко разрывая загустевший воздух, совершенно неожиданно, на Шайтана выпрыгивает чёрная тень. Шайтан, такой же отяжелевший, как и мы, хоть и пугается, но всё-таки успевает панически выставить согнутую руку и отталкивает тень локтем в полёте. Она приземляется и широко расставив лапы оглушительно шипит, перегораживая собой нам дальнейший путь.
Это самый обычный облезлый чёрный кот с желтыми глазами. Безобидная животинка. Но на земле перед прижавшим уши зверем лежит клок рубахи выдранный
