Чем хуже простенького снимка знакомство с майором Вальтером, ведь псевдоним никого не обманет, находили же под псевдонимами Пушкина и Толстого конкретных лиц. Не верится, что Лени способна на такое, но… Суждения её были смелы, хотя и непосредственны, к тому же я ведь слышал ещё раньше, что она не любит русских. Вдобавок она сама остановила меня на улице.
Я встряхнул головой. Что за мнительность! Надо выпить, подышать свежим воздухом, успокоиться и вернуться на время в гостиницу. Ведь до вечера, чтобы навестить Херту, ещё далеко. На пути было кафе «Зигфрид». Я не люблю это заведение: в нём основное внимание уделяется кофе, пирожным и другим кондитерским изделиям, а не пиву и водке. Может, это специально демонстрируется для «оккупантов»? Не берусь утверждать. Наверное. Хоть спиртными напитками там тоже торгуют, в этом кафе всегда чувствую себя неуютно.
Оказывается, что в «Зигфриде» теперь хозяйке помогает Карин Копф, которая раньше работала официанткой в нашей офицерской столовой. При мне она проработала недели две, но я успел отметить, что держалась очень независимо. Мне она, откровенно говоря, не нравилась. И вот теперь фроляйн Копф подошла ко мне.
– Здравствуйте, товарищ майор. Что вы хотите? – эти слова она произнесла по-русски очень чётко, но с акцентом.
– Что вы мне посоветуете, фроляйн Копф?
– Вы стали отлично говорить по-немецки, товарищ майор. Просто интересно – кто ваша учительница?
– А вы стали очень большим дипломатом, фроляйн Копф. На вопрос вы отвечаете вопросом. При чём здесь учительница?
– Просто я считала, что вы ненавидите не только немцев, но и всё немецкое. Поэтому, услышав, как вы действительно хорошо стали говорить по-немецки, подумала, что только хорошенькая женщина – назовём её условно учительницей – смогла смягчить ваше сердце.
– Вы ошибались раньше, когда приписывали мне такую враждебность, ошибаетесь и теперь, когда видите влияние любви или привязанности. Я остался таким же, как был.
– Нет, я не верю этому. Вы всегда смотрели так строго, что мы, официантки, боялись даже пошутить с вами.
– Совершенно напрасно. Просто я не домогался чего-нибудь большего, чем простая вежливость, от тех, кто работал у нас. Придерживаюсь этого принципа и теперь.
– Жалко, что вы сказали об этом так поздно.
– Что бы это изменило?
– Что вы хотите, товарищ майор?
– Знаете, фроляйн Копф, хотеть я могу очень многое, но на этот раз налейте мне по-русски: полторы порции и бокал пива.
Карин быстро подала на стол. Я выпил залпом вайнбранд и сделал глоток пива. Официантка стояла рядом. Я достал деньги.
– Как там у нас дела в столовой? – тихо спросила Копф.
– Всё так же. Всегда все спешат.
– Как-то скучно здесь после работы в офицерской столовой. А ведь многие офицеры уехали
