протянула Мурцева и закатила глаза, заставив улыбнуться напряжённого Ерохина.
– А что сказал? – Ерохин уселся в кресло.
– Да ничего особенного, – Байкалов махнул рукой, – Провёл экскурс по современным сектам. Религиозным, мистическим, оккультным, сайентологическим. Сказал, что информацией о сектах солнцепоклонников с культом божества Атона, он не обладает. Обычно, вокруг языческих богов не образуют секты. В лучшем случае, клубы по интересам – медитируют под деревьями, обливаются водой, греются на солнце, прыгают в прорубь. Но в поле зрения полиции обычно не попадают. Поэтому, он предполагает, что в нашем случае, скорее всего что-то другое.
– Что? – Ерохин ухватил подлокотники.
– Этого он не знает, но обещал сегодня порыться, поискать материал. Завтра собрался беседовать с Климовым, – ответила Мурцева.
– Это правильно. Значит ждём до завтра. Что-нибудь ещё есть?
– Зайди к Ренату. Они с Олегом недавно прибыли, – ответил Байкалов.
В этот момент, волной нежных запахов впорхнула Ирочка с письмом из ГИБДД.
Ответ отрицал факт происшествия, и вновь зародил сомнение в признаниях Климова.
Но кое в чём он оказался прав, как выяснилось из доклада Хабибуллина.
У «Чайки» их встретил огромный костёр из половых досок и старой мебели. Ветер разносил клочья горелой бумаги. Частный санаторий закрылся на капитальный ремонт. Аренда здания истекла. Коллектив отправлен в длительные отпуска. Руководство в полном составе отдыхало на курортах Юго-Восточной Азии. Списки сотрудников пришлось запрашивать в налоговой службе.
Неимоверно долгий день наконец завершался.
Открыв дверь, Элька молча исчезла в кухне. Она истекала досадой, как кружка, переполненная тёплым пивом.
– Радуйся, Ерохин! Он на меня не клюнул. Вот старый дятел! – Она не находила себе места. – Теперь у тебя нет шансов, зато появилось спокойствие. Да?!
Сергей с трудом подавлял улыбку глядя на рыжее облако злости и уязвлённого самолюбия, снующее из комнаты в кухню.
– Ну вот зачем этому козлу нужны кровь, моча и тест на беременность от экзальтированной женщины, морально опустошённой, бьющейся в путах душевных мук и поисках утерянных сакральных ценностей, да ещё цитирующей Блаватскую?
Стенания неудавшегося агента стали лучшей колыбельной для Сергея, сладостно плывшего в туманную даль.
22. Гусельникова.
Утро ударило в набат.
Разбился Козак. На мотоцикле влетел в опору развязки. Без документов, личность установили этой ночью.
Слова генерала Мостового были пронизаны скорбью о трагически погибшем перспективном молодом сотруднике. Речь прерывалась плачем Ирины. Не выдержала даже Тамара. Смущённо отводил розовые глаза капитан Хабибуллин. Бледный Можайский, так и не успев объясниться с генералом, сидел молча, потупив взгляд.
Огромный букет гвоздик в строгой вазе чернённого
