style="font-size:15px;"> Здесь какая-то особенно красивая девушка, улыбаясь, протянула Вавилову веточку сирени и тот с уверенностью решил: «Заколочу!» – и на своих мощных страусиных ногах побежал к видневшемуся уже дому.
– Дядь Ваня! – радостно кричали ему вслед дети.
Соперник давит и нету силов,
Но всё поправит Иван Вавилов!
– разносилась из уст резавшихся в домино мужиков старая стадионная кричалка.
Девушки с сестринской любовью глядели вслед чудо-форварду и улыбались.
Раскрасневшийся радостный Вавилов подбежал к дому. На крыльце лежал большой розовый конверт без марки. Вавилов поднял его и сунул в карман, не вскрывая. Дома он по обыкновению выпил пол-литра тёплого молока с мёдом, принял душ, потом включил радио и улёгся отдыхать на исполинский диван, задрав ноги кверху. Тут же задремал на пятнадцать минут, а когда проснулся – вспомнил про конверт. Вавилов прошлёпал на кухню по холодному кафелю, взял конверт со стола и аккуратно надорвал розовую бумагу. Внутри лежала малюсенькая бумажная ленточка. Мелкий шрифт гласил:
Уважаемый Иван Вавилов!
Приглашаю
Вас явиться завтра в 21:00
на добровольную ампутацию правой ноги до середины бедра во имя спокойной жизни и преуспеяния.
Мерозд.
Ниже химическим карандашом был нацарапан адрес. Волнительный холодок пробежал по телу Вавилова и снежком приземлился в солнечном сплетении. Не то, чтобы он не ждал этого письма. Каждый житель страны – если он только уже не ампутант – должен ждать Приглашения. Вавилова встревожило одно: почему именно завтра – когда у него последняя в сезоне и такая принципиальная игра?
«Имею ли я право так думать? – тут же осёкся Вавилов. – Ведь хотя б что-то мне сделали плохое в этой жизни… Нет же, ничего плохого решительно не могу вспомнить».
Он повертел в руках записку и задумался, опершись о стол.
Когда это началось? Вавилов начала не застал. Поговаривали, что обычного президента однажды упразднили, и у руля их маленькой страны встала некая Мерозд, которую никто никогда не видел. Сразу жизнь в стране наладилась: исчезла безработица, трудящимся стали платить хорошие зарплаты, за стариками ухаживали и одаряли щедрой пенсией, куда-то делись все преступники, исчезли несправедливые суды, люди перестали бояться полицейских. Взамен Мерозд не требовала никакого поклонения, госпропаганда не топила в помоях мозги граждан. Мерозд вообще будто бы не существовало. Люди жили и ничего не боялись. Только несколько раз в год почтальоны разносили по домам именные Приглашения: какому-нибудь гражданину Мерозд предлагала пожертвовать какой-нибудь конечностью «во имя спокойной жизни и преуспеяния». На этом Плата заканчивалась: никогда никого не приглашали дважды. Ампутантов окружали почётом и уважением, им не нужно было работать, и до конца жизни каждый из них получал щедрое пособие.
