последнюю чуму, а память о ней еще была свежа. Поразив южное побережье Соутланда, чума накрыла королевство в течение месяца, унося каждый божий день тысячи жизней. Как и в прежние времена с чумой боролись огнем, предавая ему всякого, в ком подозревали чумного. Первыми, кто попадал на костер, становились бродяги с гниющей плотью.
– Эй, чего орешь, как резаная свинья!? – крикнул толстяк, появившийся за спинами женщин. – Никакой он не чумной, это Уизли, сын старика Талбота, доброй души человека!
Озабоченность, читающаяся на лице Весельчака Урмана, друга Клифа Талбота, была сродни туче посреди ясного неба.
– И что с того? – вопросила старуха, одарив незнакомца колючим взглядом. – Может и ты чумной?
– Я… ты что, с ума сошла? – опешил толстяк, поймав злобные взгляды. Покраснев, он отступил назад и растворился в толпе.
– Ну, чего стоите!? – буркнула старуха. – Хватайте чумного!
Надвинувшись на Уизли, зеваки протянули к нему руки, как тот метнулся к соседнему прилавку и схватил с него тяжелый мясницкий нож.
– Убью, только…, – процедил Уизли, выбросив руку в сторону, но, не договорил, ощутив, как его рука уперлась во что-то твердое.
– О, Боги, – прошептал тощий юноша в красном одеянии, оказавшись на пути ножа.
Уронив взгляд на пробитую грудину, он побледнел и стал заваливаться в сторону. Оцепенение, охватившее Уизли и толпу, длилось совсем немного, каких-то пару мгновений.
– Держи-держи убийцу! – возопила старуха, вперив в Уизли длинный крючковатый палец.
Покраснев до кончиков ушей, Уизли выдернул нож из груди юноши и бросился наутек, потеряв по пути шляпу. Ветер, сквозивший в ушах Уизли, напоминал ему ветер на южном берегу Рогатого залива, куда его однажды отвел отец. Тогда ему было лет семь-восемь, когда отец взял его за руку и сказал: «Сегодня мы посетим одно место, из-за которого я потерял жизнь, а с тобой ее снова обрел». После этих слов
Клиф Талбот взял мешок с теплой одеждой, открыл дверь и сказал ему: «Не отставай, сынок». Лай собак, доносившийся с крестьянских дворов, и крики чаек, паривших над их головами, сопровождали их на всем протяжении пути. Изредка им встречались случайные путники, бросавшие на них настороженные взгляды и тут же опускавшие их в землю, дабы не споткнуться.
Пробыв в пути весь день, они добрались до места только к полуночи. Первое, что Уизли узрел перед собой, так это темно-оранжевую линию горизонта, соединяющую небо и Западное море27. Чуть дальше от кромки горизонта цвет неба и моря становился темно-синим, затем густо-синим и, наконец, черным, полностью оказываясь во власти ночи. Не будь звезд, глаз не мог бы различить, где небо, а где море. Таково было волшебство этого места, с которым он познакомился по воле отца. Единственное, что напоминало о присутствии человека, это светильники, зажигаемые в крестьянских домах для заплутавших путников, да огни Миддланда, походящего в ночные часы на огненную саламандру.
Разложив костер, Уизли с отцом облачились в теплые одежды и заночевали на берегу, обдуваемом со всех сторон западным ветром.
Западное море – одно из пяти морей, омывающих Срединное королевство.
