за руку громилы, служитель присел и попытался высвободиться, однако хватка была железной, как хватка медвежьего капкана. Сжимая пальцы, Анри вслушивался в хруст костей, так хорошо знакомый ему со времен разбойничьей жизни. Его глаза играли безумным блеском, от чего служителю было не по себе. Язык будто отсох и не издавал ни звука, и только стоны, вырывающиеся из глотки, говорили о тех муках, что он испытывал.
– Брат, мы не за тем сюда пришли, – сказал Арьен.
Вздрогнув, Анри пришел в себя, освободившись от плена безумия. Разомкнув пальцы, он осклабился и быстрым шагом направился в сторону Южных ворот.
– О, Боги, – выдохнул служитель, схватившись за плечо.
– Тебе повезло, – сказал Арьен. – Что мы тебя не встретили на дороге, а то…
Подмигнув служителю, он сплюнул и последовал за братом, спешащим так, словно куда-то опаздывал.
– Ну что, домой? – спросил он, догнав брата на середине площади.
– Нет, – ответил Анри. – Ты разве не слышал, что Клодия сказала?
– Слышал: не найдете их в Храме, найдите их живыми или мертвыми.
– Если слышал, зачем спрашивать?
– А может мне показалось – ночь не поспишь, и не то может показаться.
– Ох, братец-братец, – улыбнулся Анри.
Потеребив брата за ухо, он уголком глаза заприметил попутную
телегу. Загруженная под завязку мешками из-под муки, телега нещадно скрипела, будто вот-вот развалится на части.
– Куда путь держишь? – спросил Анри, перегородив дорогу телеге.
– На восточную окраину, – ответил хозяин телеги, натянув вожжи.
Бледный, как моль, он походил на человека, изнуренного тяжелым каждодневным трудом: опущенные плечи, вялый рот, припухшие веки и темные круги под глазами говорили сами за себя. Под стать ему была и лошадь мышастой масти, передвигавшая ноги с большим трудом.
– До тракта подбросишь?
– Два пенса, – промямлил хозяин телеги.
– Что?
– С превеликим удовольствием! – поправился тот, покраснев по самые кончики ушей.
– То тоже! – ухмыльнулся Анри.
Забравшись на телегу, братья Савьер покатили к Южным воротам, встречая на своем пути все больше и больше народу.
ЧАМБЕРС
Никогда не изменявшая себе, королева Ада вошла в Трапезный зал ровно в полдень. Накрытый стол был прост и не притязателен, если говорить о миске с сушеными фруктами, кувшине хирамского эля, тарелке сыра, порезанного на тонкие ломтики, и подносе с тушкой закопченной свинины, приправленной яблочной подливкой. Пройдя к столу, королева откинула длинный шлейф, веером расходящийся от ее платья из синего бархата, и взялась за спинку стула, как заметила на другом конце стола большую зеленую муху. Отягощенная толстым брюшком, муха бесцеремонно жужжала, не выказывая Ее Величеству никакого почтения. Держалась муха неуверенно – то взлетала, то падала камнем, при этом, не касаясь идеально ровной
