Соблюдайте порядок и законность.
– Мы народ Миддланда! – крикнул усач, выбросив руку в сторону
толпы. – И мы вправе знать, что там слуги народа порешили!
– Подавайте писаря! – бросил молочник.
– Да-да, пускай огласит решение совета! – подхватил усач.
– Порядок и законность! – крикнули гвардейцы в один голос, скрестив алебарды и прижав к груди щиты.
Но, грозный вид стражей Таун-холла только раззадорил горожан. Подступая к дверям все ближе и ближе, они грозили кулаками и выкрикивали ругательства. Оставалось совсем немного, чтобы толпа ринулась на штурм здания, как тут послышался скрип дверей и народу явился писарь, сопровождаемый шестью гвардейцами.
– Народ… Миддланда, – неуверенно начал писарь, держа перед глазами указ Городского совета.
– Тихо! – заорал усач, обернувшись к толпе с поднятой рукой.
– Мы… члены Городского совета… верные слуги народа Миддланда, постановили, что не далее, чем в срок десять дней народ Миддланда, во исполнение Указа Ее Величества, должен поставить короне ополчение в десять тысяч голов…
– Война? – встревожился молочник.
– Похоже на то, – ответил усач.
– И поскольку, – продолжил писарь. – Городская казна не обладает средствами, столь необходимыми для выполнения указа Ее Величества в должный срок, то Городской совет постановил с сего дня ввести соляной налог, коим облагаются все горожане в возрасте от десяти до пятидесяти лет…
– Вот учудили, так учудили, – пробурчал усач под ропот толпы.
– А как же дороги? – спросил молочник, растерянно посмотрев по сторонам. – У меня от дороги молоко киснет.
– Со своей стороны корона обязуется, – добавил писарь, сворачивая указ в трубочку. – Что половину расходов на ополчение возьмет на себя Королевская казна.
Сказав это, писарь сглотнул слюну, развернулся на месте и растворился в дверях. Что до горожан, то они пошумели-пошумели, да
разошлись, неся в народ свежие вести.
КАЛУМ
– Ты там случаем не помер? – спросил Калум, посмотрев с улыбкой на королевское дитя.
С тех самых пор, как они покинули Миддланд, они сделали не одну остановку, давая отдых коню. К его радости, младенец, не издавший за весь путь ни звука, нисколько его не беспокоил. Вот и на этот раз, открыв глаза, тот посмотрел на Калума улыбающимся взглядом, а затем зевнул и снова заснул.
«Воистину Бланчестер, – подумал Калум. – С таким спутником он легко преодолеет путь до Гритривера30».
Подумав о реке, он помрачнел, ибо по ту сторону реки находились степняки – истинные хозяева южных земель Соутланда. Мотнув головой, словно отгоняя неприятные мысли, Калум подстегнул коня и понесся к таверне «Два пескаря», до которой оставалось не больше полумили. Правда, уже вскоре он услышал крики, донесшиеся со стороны пшеничного поля.
– Отец!
Гритривер – Большая река; пересекает Соутланд с запада на восток.
