бы спальню облепило полчище красных муравьёв.
От души потянувшись, Лиза, в длинной футболке и пижамных шортах, вышла в коридор. Уличных шлёпок бабушки не было на месте, значит, та уже ушла на работу.
Потрогав чайник, Лиза убедилась, что вода ещё тёплая. Другой посуды бабушка на плите не оставила, и в холодильнике было пусто, не считая помятого глазированного сырка и четырёх яиц. У неё начало ломить руки от расстройства и обиды: в этом году мама почти не выслала денег на их с Женькой содержание, а бабушка неохотно шла на жертвы.
Благо, в оклеенном виниловой плёнкой буфете хранилось много круп. Лиза отыскала треть пачки макарон, завёрнутую в целлофановый пакет. Когда вода закипела, она не глядя всыпала в кастрюлю содержимое и отбросила пустую упаковку на стол. Её брала досада, что даже у слободчанки грудами лежит золото, а она, уже четырнадцать лет как москвичка, вынуждена давиться макаронами!
«Каждый день, как последний», – подумала Лиза, вяло ворочая ложкой. Вспомнить, откуда это взялось в голове, получилось не сразу, но спустя пару помешиваний фраза всплыла целиком: «Каждый рабочий день бухгалтера должен заканчиваться так, как будто это его последний день», – она наткнулась на эту мантру в интернете, когда выбирала себе профессию. Поступая в университет, Лиза надеялась подобраться ближе к деньгам, и ей это почти удалось, но вот загвоздка – оказалось, деньги будут чужими.
Меркантильность не приносила ей удовольствия. Дорогие вещи, модная одежда не имели ценности сами по себе. Лиза лишь пользовалась ими, чтобы показать миру: «я не дешёвка», «я не копия моей матери». Нельзя было допустить, чтобы мужчины «гостили» в её жизни неделю, месяц и сбегали, не оставив ничего или наградив нежеланным ребёнком. Превращая себя в идеал красоты и ухоженности, она надеялась добиться другого отношения.
Лиза искала человека, способного дать ей защиту и любовь. Когда-то им был Дима, первая добыча её жадного, требующего страсти сердца. После болезненного расставания чувства не исчезли, но потеряли точку приложения. Трогательная, несмелая влюблённость переродилась в голодного зверя, мечущегося в груди.
Нередко зверь рвался к Лёше. Но Лиза не могла признаться себе: «Я влюбилась в друга». Это значило бы стать уязвимой и, вероятно, отвергнутой. Один неосторожный шаг, и она лишилась бы единственного по-настоящему близкого человека. Стоила ли возможность поцеловать его такого риска?
Лиза уже долго мешала ложкой в кастрюле, но лишь теперь заметила странность: на поверхности воды плавали чёрные крошки. Она присмотрелась: что это? Может, грязь попала? Одно, два помешивания, и со дна поднялись зёрнышки с четверть спичечной головки. Всё ещё недоумевая, Лиза обернулась к столу, где валялась пустая упаковка.
Скатерть облепили чёрные жучки. По ткани, свисающей со стола, пара насекомых добрались до пола. Лиза застыла, пытаясь подавить волну тошноты. Аппетит пропал, как по щелчку.
На ощупь открыв кран, Лиза опустилась на колени, чтобы собрать вредителей с линолеума и отправить их в слив. Она успокоилась, только
