весьма приглянулась… Особенно ее кудряшки…
Эдендид пытался. Он старался сгладить острые углы, не лезть на рожон и решить все миром. Но если Эд и дальше будет терпеть издевательства, как истукан… Да его же просто засмеют и перестанут уважать! Нет, нужно действовать решительно, нужно задушить гада, пока он не испортил ему все планы.
– Давай-ка выйдем, с-с-сука! – вспыхнул Моллорд. – Выйдем и поговорим. Один на один! Как мужчина с мужчиной!
Туорэм озадаченно огляделся, точно кого-то искал, и поднял брови.
– Ха! И кто же выступит вместо тебя?
Эд грубо зачесал светлые волосы, сжал кулаки – его лицо стянулось. Он приблизился вплотную и толкнул Тури грудью.
– Боишься, пустослов? Давай… Схлестнемся на арене, хвастун. Ты и я! Там ты и покажешь, на что горазд! Можешь взять своего дружка, если трусишь, что я тебя зарублю. Да, лучше возьми его, иначе я не ручаюсь за себя!
«Приятель, да ты никак приревновал? Видимо, ты ее сильно любишь. Но любит ли она тебя…»
– Лады, идем!
У флегматичного Торхада челюсть чуть не отвалилась. Громила ждал, чего угодно, но уж никак согласия на очевидное самоубийство.
– Но если я выиграю… Ты познакомишь меня с Рирдой…
– Подонок! – Эд схватил Тури за шкирку. – Ты только на словах такой строптивый! А на самом деле – дерьмо дешевое! Я таких, как ты, – насквозь вижу!
«Парень, успокойся. Ты мухи от слона не отличишь».
– Ну, давай! Один на один в честном поединке! Посмотрим, как запоешь, когда я тебя рубить буду!
Тури захохотал
– Честном? Вот как? Тогда, полагаю, сопрано…
– Правильно полагаешь! – Эд не распознал сарказма.
– Ну-ну, – довольно буркнул Тури, – проверим твой ригоризм на деле.
Кровавый шрам черев всю физиономию медленно изогнулся в ухмылке.
***
Спальный корпус пятиконечного бастиона напоминал казарму на острове Сияющей луны: двуспальные койки разбросаны по всей площади помещения, реденькие, хотя и широкие, окна выглядывают на просторы города с высоты третьего этажа, а над кроватями висят незажженные канделябры. Да и стиль оформления очень схож с Дурнхаром, о чем ясно твердят впечатанные изображения в виде додекаэдра. Да и фреска с Господином тут не просто так: голова грациозно вздернута вверх, словно Демиург ищет незримую истину на чистых голубых небесах, а свет струится из монарха во все видимые стороны, разгоняя закатную тьму.
Громила лежал на нижней койке. Его живот урчал.
– Я бы сейчас целого цыпленка слопал.
– Мне бы твои заботы, – прокряхтел Тури, ухватившись за поясницу, – что-то он меня сильно отколошматил… Уродец!
– А кто тебя заставлял соглашаться? Тем более, ты не залечился до конца.
Растрепанный Туорэм повернулся на спину,
