первый аккорд. Пластина под пальцами ожила. Преодолев соблазн отбросить ее, Соня судорожно сжалась, ожидая худшего. Цветовой круг мелькал все быстрей. Пальцы шекотало дрожание. А потом появился запах. Смесь нагретой солнцем хвои и аромата неведомых трав. Соне словно повеял в лицо мягкий ветер. И в тот же миг перед глазами встала белая колонна. За ней еще одна. И еще…
Белоснежные столбы уходили высоко в выгоревшее от постоянного солнцепека небо. Эти места совсем не знали влаги, по крайней мере, летом. Лишь тень сосен и кипарисов спасала посетителей, отважившихся взойти по длинным лестницам. Да, теперь Соня отчетливо видела мраморные ступени на горе. Сколько же ног здесь ступало! Люди преодолевали усталость, жажду и жару ради чего-то важного, необходимого им больше, чем вода или сон…
А вот другой пейзаж. Зеленый, ликующий, наполненный влагой от недавней грозы. Соня словно бежала по мокрому лугу, травинки щекотали ноги, и от земли тянуло влажным июльским теплом. А еще вокруг кружились люди. Их было много, и они двигались синхронно, словно детали механизма, создавая удивительный ритм, пробуждающий жизнь.
Тут пианист, очевидно, взял последний аккорд. Публика аплодировала бурно. Лица у присутствующих светились искренним, неподдельным удовольствием. Кто-то из дам повернулся к Леониду Голицыну. И вот уже вся толпа, включая пианиста, улыбается и аплодирует именно Сониному спутнику. Голицын заметно покраснел в ответ на вопросительный взгляд Сони
– Эта машина… Просто.. это я ее разработал…
К ним уже спешил Вяхирев.
– Голубчик, на ужин-то останетесь? И вы, мадемуазель…
Но Голицын замахал руками.
– В другой раз… Удачи во втором отделении!
В машине какое-то время молчали. Голицын начал первым.
– Не огорчились, что мы не остались?
– Нет. Впечатлений было в самый раз – откликнулась Соня.
Голицын кивнул, с явным облегчением.
– И как вы себя чувствовали?
– Неплохо.
– Я рад. А… что-то конкретное ощутили?
– Мраморные колонны.
Глаза Голицына сквозь зеркальце уставились на Соню с неподдельным изумлением.
– Когда именно?
– В самом начале… Я словно очутилась в некоем святилище, судя по колоннам, древнегреческом…
– А ощущения от последней части? Были ассоциации?
– Мокрая трава. Холмы. Да, это были холмы. И танец…
– Нет, вы меня разыгрываете. Признайтесь, вы видели программу?
Соня вспыхнула.
– Я в музыке не разбираюсь, так что в любом случае от моих знаний было бы немного толка. И вообще, если вы мне не доверяете…
Соня показательно отвернулась к окну. Внутри все кипело от обиды. Он даже не представляет, насколько неприятным мог стать этот опыт. Впрочем, о чем
