порядком присыпанного нафталином Лавкрафта постмодернистскими коннотациями для чисто университетского интертейнмента.
Или взять, к примеру, входящую в моду объектно-ориентированную онтологию. Это вообще смешно: люди рассуждают о возможности создания общества вещей, о наделении предметов гражданскими правами, об онтологическом уравнивании человека с животными, растениями и объектами. Это годится разве что в качестве ментальной эквилибристики для высоколобых интеллектуалов, коим низость поп-культуры общества потребления попросту не пособна с достаточной интенсивностью щекотать нервы. О каком переформатировании матрицы они могут говорить, если заведомо опускают в своем дискурсе самый нерв понятия общества – властные отношения господина и раба? Все это не более чем имитация движения в постмодерн без малейшей заявки на какую-либо практическую имплементацию «оригинальных» постсоциологических идей.
Видимо, французские классики философии постмодерна (Делез, Гваттари, Фуко, Бодрийяр и др.) только и остаются на сегодня актуальными мыслителями эпохи парадигмального перехода. Они, по крайней мере, смогли в свое время предложить революционные постмодернистские концепты (та же делезовская ризома), от которых и танцуют сегодняшние имитаторы.
В этой связи мы и предлагаем рассматривать традиционалистский клуб – Роялов – как силу, способную оседлать дискурс постмодерна для достижения властной гегемонии в обозримом будущем. По нашему мнению, качественные характеристики элементов, составляющих этот социально-политический конгломерат, принципиально позволяют Роялам завершить эпоху модерна в процессе своего противостояния с либералами. Действовать они могут в том же ключе, как и все прочие возможные постмодернистские силы – апофатически отрицать элементы текущей модернистской парадигмы.
Но при этом Роялы способны на практике вводить новые элементы собственной повестки. Еще одним козырем в их руках оказывается глубокое понимание собственной истории и мощная рефлексия по поводу парадигмы премодерна. Постмодернистский дискурс в целом постоянно заигрывает с премодерном, как с пусть и ушедшей, но все-таки альтернативой модерну. А значит традиционалисты, онтологически укорененные в премодерне, способны поставить такое заигрывание на практические рельсы.
Итак, по замыслу Роялов монархия и церковь в новом обличии должны вернуться на руководящие позиции, чтобы сменить нынешнего рулевого цивилизации – либералов.
Для того чтобы это в принципе могло случиться, необходимо ненавязчиво переформатировать основные цивилизационные ценности. То, что нынче принимается обществом за норму, нуждается в фундаментальной реинтерпретации. Недаром словосочетание «новая нормальность» находится сейчас на взлете своей семантической карьеры. Матрицу нужно перезагрузить, но при этом постараться
