только успела в неё запрыгнуть, как она тут же покатила вниз по мостовой и довезла меня до нужной улицы.
Дождь усилился и стучал по верху экипажа. «Вот так всегда, когда нужен зонт, его нет», – возмутилась я, очутившись на мокрой и пустой дороге. Мне ничего не оставалось, как идти вперёд и мокнуть. Я шла быстро по знакомой улице с сумкой над головой, чтобы хоть как-то укрыться от дождя, стекавшего ручьём по рукам и лицу. Я ступила в область невозможных событий и была настороже, выжидая, что хоть что-то из вчерашней ночи повторится, но ничего: ни грязного переулка, ни норы, ни парка, который по моим подсчётам должен был находиться примерно где-то здесь. Теперь я окончательно сочла себя за сумасшедшую, блуждавшую по улицам в дождь, где ни одна собака не бродила, и убедилась в том, что парка нет и нет старухи, а значит, всё действительно приснилось. «Куда ночь, туда и сон», – зашевелила я дрожащими губами и поникла.
Совсем одна, насквозь промокшая, я стояла посреди опустевшей улицы под плачущим небом. Я не чувствовала ничего, кроме мокрого платья, прилипшего к телу. «Льёт как из ведра», – прошептала я и с трудом сглотнула, сжав мокрые губы, чтобы дождь не затекал мне в рот. Ещё с минуту я постояла с гордо поднятой головой, устремив мутный взгляд вверх к тяжёлому серому небу, которое плотно затянули свинцовые тучи. Ни единого просвета не было на нём. Только отовсюду надвигающаяся серая мгла быстро расползалась. «Если через пол часа выглянет солнце, – думала я, – то это нормально» и, закрыв глаза, позволила дождю и дальше стекать по лицу, рукам и уже давно намокшему платью.
В ожидание того, что солнце непременно вот-вот выйдет из-за туч, я прошла за угол и зашла во двор, и стала посреди обыкновенной игровой площадки. На меня смотрели люди из окон своих домов и качали головой от удивления. Вряд ли кто из них мог уяснить, что моё внезапное намерение стоять и мокнуть здесь было лишь минутной слабостью. Более того, впервые в жизни я позволила себе быть на людях в никудышном виде. Платье промокло насквозь и сделалось тонким, как мокрая марля. Мои женские выпуклости заметно обозначились, и мне пришлось прикрываться руками. Я подумала о том, что среди всех тех ротозеев наверняка нашлось бы два-три человека, которые бы проявили ко мне жалость.
Дождь заливал глаза, поэтому я навострила уши, хотя и не надеялась, что кто-нибудь закроет окно или пригласит меня на чай. Моё поведение было вызывающим, но и в тоже время смелым. Потратить столько времени в пустую, чтобы искать парк, которого в помине не было, назвал бы кто-угодно помешательством. Именно так я и сделала – решила, что я сумасшедшая, если мокну под дождём и жду чудес. Стало даже смешно. Со стороны я выглядела глупо. Ситуация была нелепой. Я понимала тех людей, глазеющих на меня, как на какое-то явление, и недоумевающих, что её сюда привело. Для них я была лишь посмешищем. «Нужно убираться отсюда, – подумала я, – пока кто-нибудь не начал бросать в меня яйца и не вызвал полицию».
Пока я спускалась с небес на землю, струйки
