что-то вспомните, звоните, – оборвал препирания старлей. – На сегодня вы можете быть свободны.
– Да вы что?! – притворно восхитилась Валерия. – Ну, спасибо!
Сидя на заднем сидении «Лексуса», она мысленно продолжала диалог с нахальным полицейским. Нет, ну надо же, он ещё имеет наглость копаться в её прошлом! Ясно же сказала – не его это дело! Будто ей самой не виднее, может ли кто-то из давних недругов выкидывать такие номера!
– Стой! – резко приказала Валерия.
От неожиданности водитель ударил по тормозам, сзади послышались возмущённые гудки.
– Давай на Горького, – распорядилась она, нетерпеливо набирая знакомый номер.
Не вызывая лифт, она на одном дыхании взлетела на четвёртый этаж, потянулась к звонку. Дверь тут же распахнулась.
– Это дурдом какой-то! – сообщила она, вихрем врываясь в квартиру.
– Что случилось? – с некоторой опаской, как ей показалось, глянул на неё Игнат.
– Опять взлом. Теперь «Фортуна». И снова оставили медведя.
– И ничего не взяли? – не то спрашивая, не то утверждая уточнил он.
Валерия молча развела руками.
– А что полиция?
– Полиция, – невесело усмехнулась Меркулова. – Если полиция сейчас повытаскивает на свет все дела минувших дней, представляешь, что будет? Слухи, жёлтая пресса… Станет модно обходить меня за тридевять земель.
– Перестань. Даже если они это выудят, не обязательно информация просочится в массы.
– Да обязательно, обязательно. И мамульке сообщат, – Валерия запрокинула голову, вымученно хохотнула. – Она, конечно, невыносимый человек, но мне, кроме неё, вообще некого любить. Нельзя, чтобы ей сказали. А меня сегодня так расспрашивали! Почему-то они считают, что все истоки должны быть на заре бизнеса. Будто девяностые – это приговор. Они обязательно будут всё выяснять. Как всё начиналось, откуда я взялась, с кем работала, как жила.
– А ты не думаешь о том, кто это на самом деле сделал? – задумчиво произнёс Игнат.
– На самом деле? – рассеянно переспросила Валерия, с недоумением огляделась, только сейчас заметив, что они до сих пор стоят в прихожей. В глубоком молчании она скинула шубу, дождалась, пока Игнат устроит её сапоги под батареей.
Забравшись с ногами на диван, она снова повторила:
– На самом деле? Не знаю, как-то мне уже неважно. Всё равно, по сравнению с тем, что скоро может разразиться, это чепуха.
– И всё-таки, – гнул своё Игнат. – Кто-то это сделал. И, очевидно, с какой-то целью. Первый раз ещё можно было принять за хулиганство, но теперь… Второй случай, и снова твой магазин – значит, дело всё-таки в тебе. И ещё: почему их не запечатлели камеры наблюдения?
– Боже, ну Игнат, какие, к чёрту, камеры!? – взвыла Лера. – У меня одна бутафория, ты же в курсе!
– Вот! Я в курсе. А ещё кто? Ты подумай сама, Лера, твои муляжи висят у всех на виду, кто бы стал перед ними громить витрину?
