бабочек? – Ириша последовательно разбирала, занимавшее лишь её.
– Да к чёрту бабочек твоих! – рявкнула Ёлка
– Не поминайте нечистого. Пожалуйста. Тем более здесь, – Листик суеверно вздрогнула.
– Короче. Место гнилое. Тухлое и опасное. Происходит муть. Какая: лично мне знать неохота. Очень надо живыми остаться. Не супом и не скребучей тварью, – подытожила Ёлка.
Листик, не видевшая поскрёбушкев, недоуменно нахмурилась.
–Я не помню дорогу к берегу, – ответила она честно, – Но это остров. Тут так или иначе доберешься к реке. Только вопрос в том, что нам в город, значит, на правую сторону.
–То есть ты тоже согласна валить, пока целы?
Ёлка хлопнула девочку по плечу и не рассчитала силы: хиленькую Листика едва не снесло на траву.
–Тут интересно, – вздохнула Ириша, – И нам не нужно в город. Искать станут. Мы же заключенные.
–Им до нас дела нет, – Ёлка оживилась настолько, что прекратила напряженно вслушиваться в далёкий вой, – Сколько раз за последний год армии в городе менялись, а? То одни, то другие, то бандиты. До конца войны сто раз архивы перетрясутся. Мы не убийцы, не то чтобы сильно опасные, – она осеклась, запоздало сообразив, что может и не стоит говорить о других, как о себе.
Что она знала про этих двоих? Какое такое членовредительство могла натворить кукольная финтифлюшка в кружевном? И эта, болезная, на чём попалась?
–Вы правы, – Листик кое-как выпрямилась, – Тут ещё раньше было всякое, по слухам. И с домом Ильяниных. И с приютом Колокольниковых. Место дурное. А что о третьей колонии имени Люксембург молчат, так кто о ней думает сейчас, когда власть то одна то другая? Поддерживаю вас всецело, Елена.
–Давай на "ты". И Ёлка. – слова блондиночки, что-то соображавшей в тему, вызывали уважение.
–Как вам… тебе… удобнее. Тогда я Листик. Если несложно. При посторонних, конечно, Ангелина или Геля…
–Да хоть Ветка, чего уж… так ты не с нами, кружевная?
Ириша колебалась. Круглое личико её страдальчески морщилось.
–Маме не понравилось бы, что я убегаю.
–Тебе сколько лет, мамина дочь? – Ёлка начинала закипать.
–Тттринадцать, – Иришка обычно безошибочно угадывала чужое недовольство.
И весь предыдущий опыт подсказывал: не зли чужих – попадет. Чужие ещё простят, люди добрые. А вот те, кто родня… А, если скажут маме…
–Такая взрослая, а ещё не поняла: люди в жизни сами по себе. Лишнее тащить не будем. Оставайся. Поживешь с полоумными, может и понравится. А, если пожить не судьба, мы тя с Листиком оплачем. Может даже и помолимся. За упокой души. А хочешь нормально чтобы было, давай с нами, – Ёлка от такого длинного и содержательного монолога выдохлась.
–А когда вы уходите? – Ириша похоже считала побег уже принятым совместно решением.
–Да я бы и сейчас, пока не хватились. За плетень – и тикать, – предложила
