синим стеклянным шариком, смеялись над шутками, дулись в ответ на замечания. С Галей их было одиннадцать, с новенькими – четырнадцать. Иришка сначала стеснялась, а после втянулась, начала несмело вворачивать реплики. На неё глядели с уважением. Листик слушала молча, новое старалась запомнить, делая пометки карандашом. Мысли отливали свежей изумрудностью. Ей всегда нравилось учиться. Ёлка, образование которой свелось к умению читать и писать, происходящее не понимала, а потому скоро заскучала. Она же и подметила, что иногда на окне возникали поскрёбушки. Замирали, улыбались беззубыми ротиками, а отвернешься – там снова пустой проём, словно и не было никого. Как добирались до второго этажа – бог весть. Остальные девочки то ли оказались увлечены занятием, то ли просто привыкли относиться к покойным как к очередной досадной глупости. Иногда беспорядок наводили бабочки, покидающие галины плечи и макушку. Яркие крылья мельтешили, бабочки метались по классу, и Галя вздыхала, откладывала медведя, хлопала в ладони и губы её безмолвно шевелились. Другие просто досадливо отмахивались. Рыженькая хихикала, тройняшки пытались отодвинуться. Было тихо и хорошо: говорили по делу, отвлекались в меру, слушали с интересом, учитель рассказывал без учебника и прочих подсказок, легко, складно и так, что сказанное запоминалось.
Вторым и третьим уроком с перерывом лишь на позу сменить, если затекли ноги или шея, была словесность. Вела её томная дама с высокой причёской, говорящая нараспев. Ёлка попыталась с другими писать диктант, но бросила, потому как проверялись правила, о которых она за свои четырнадцать лет не имела ни малейших догадок. Учительница, явно с опасливым недовольством косящаяся не только на новеньких, но и на всех учеников вообще, раздражала не в меру. Потому все два часа Ёлка размышляла как пуститься ночью в бега, чтобы хватились утром, а до того отсутствия их не заметили. Да и потом, что да как. На пароме не поедешь. Моста нет. Только вплавь. За себя волнения было мало: реку от берега до берега переплывала на спор ещё в малолетстве. Но потянут ли кружевная и припадочная? И потом. В одежде в воду не пойдешь. А как им выворачиваться на том берегу голышом или в одном белье? До папашиного дома от берега пешим ходом часов пять по городу. Там-то найдется во что нарядиться, но ведь не дойдут же без ничего до старого базара, где уже свои от любой беды отобьют. Прекрасная изначально идея побега стала обретать мрачный реализм. Ёлка подумала малодушно, что тут вроде кормят, учат, одёжку выдать должны. А про всяких Оленек – ну, сказка, выдумка, бывает. Можно переждать немного. План продумать как следует, а там уже срываться: какая погода от пары дней? Вот только поскрёбушки у стёкол и явно полоумная Галя с её одноглазым медведем напоминали – отступать идея паршивая.
После третьего урока пара дежурных отправилась на кухню – помогать с уборкой и готовкой ужина. Вроде как намечалось свободное время. К Ёлке, Листику и Иришке подошла Рыженькая и позвала:
–А пойдёмте с нами, дело есть!
В
