имелись стол, два колченогих табурета, диван с застеленным мятым казенным бельём, намекающий, что тут не только работают, но и живут. Ещё стоял необъятный шкаф во всю стену, где под стеклом видна была мешанина предметов. Она складывалась из книг, бумаг, письменных принадлежностей, старинного тёмного глобуса и утерявшего в силу древности часть меха чучела кривомордой ржавой белочки, коробок с яркими распятыми бабочками и, вероятно, всего прочего полезного владельцу помещения несортированного хлама. Хмурая насупленная Ёлка плюхнулась на чужую постель, прямиком на подушку, закинула ногу на ногу и уставилась исподлобья, всем видом намекая на крайнюю симпатию к происходящему. Ещё немного желтоватая вялая Листик осторожно примостилась на табурет, положила руки на колени, выпрямила спину и замерла выжидающе. Разрумянившаяся после возни с могилой перепачканная с ног до головы Ириша порхнула на второй табурет и завозилась, пытаясь устроиться удобнее. Олег Николаевич, уступивший свою мебель новеньким, остался стоять между столом и шкафом, правее глобуса и чуть ниже белочки.
–Ммм… Вы поступили воспитанницами в третью образцовую колонию имени…
–А первая и вторая где? Чё третья-то? – хмыкнула Ёлка.
–…имени Розы Люксембург…
–Простите, а это кто? – перебила любопытная Иришка.
–А это вам предстоит узнать в процессе обучения и исправления. Оба пунктаа стооит обгооворить отдеельно, – директор снова начал тянуть слова, и Ёлка, которую такая манера речи раздражала, зевнула во весь рот, – В первую очередь запоминаем простые правила. Техника безопасности нахождения на территории колонии.
–Очень пригодится, как я посмотрю, – ввернула Ёлка.
–Пункт первый. Вы не должны противоречить старшим. Оспаривать их слова и решения, – Олег Николаевич внимательно и как-то запоминающе изучал Ёлку и Иришку, – Любой из персонала колонии прав автоматически. Пооотому. То, что я говорю сейчас, запоминаем накрепко. Пункт второй. Не покидать пределы ограды. Они ограничены забором… Плетнем, если быть точнее. В лес выходите только в сопровождении старших. Не любых. Конкретно меня, товарища завхоза, нашего библиотекаря – Дины Яновны. Если вы видите, что ваш товарищ или кто-то из педагогов, или – хуже того – гостей направляется в лес, находите срочно кого-то из нас троих и незамедлительно сообщаете про инцидент. Вопрос жизни и смерти, – директор говорил отрывисто, чеканно, точно внушая серьезность наставления самой манерой произносить слова.
–Звери там что ли дикие? – негромко буркнула Ёлка, – Вроде шли, никого не шастало.
Олег Николаевич поправил воротник рубашки и мягко, как тяжело больным, пояснил:
–Вы достаточно взрослые, чтобы знать: положение города сложное, всё ещё орудуют банды. Мы, конечно, немного в стороне, но возможно всякое.
На словах о бандах Ёлка поняла окончательно, что библиотекарь колонии почему-то проявил больший интерес к её документам, чем директор.
–Кроме того. Освоитесь – убедитесь. В нашем лесу не самая
