не понял – и первое, что не понял, вынес на вопрос:
– Почему тогда его забыли, то первое утверждение? Говорят, что вы своими теоретизациями почти вернули понятие!
– Ну,ж это неправда. Преувеличение.
– Но его же так резко развили!..
– Это уж я постарался, – улыбнулся Кроне. Эта была такая улыбка, которая говорила о том, что, на самом деле, «постарались» многие.
Рэдмонд всё равно не понимал. Он что-то ещё разволновался и даже повысил голос:
– Как-то всё равно непонятно. Может, человек тогда и машиной себя более чувствовал?
– Это вы к чему?
– Да, теперь же звездолёты появятся. Машин станет меньше. Отождествление прекратится…
– Я что-то вас совсем не понял, – заявил профессор.
– Получается, человек, возможно, стал … менее бесчувственным?
Кроне замахал руками.
– Вы что? Коллега!! – профессор готов был прийти в бешенство.
А Рэдмонд уставил глаза в небо – и потом, через пять секунд, воскликнул:
– О, я понял! – потом чуть спохватился: – Как вы думаете, профессор, а человек точно бесчувственен?
– Что?!!
Рэдмонд встал. Профессор тоже встал – он понял, судя по внезапно проявившейся улыбке на лице планировщика, что тот как будто подходил к такому выводу. Специально.
– Идите-ка на воздух! Живо! – он чуть не набросился на него, но Рэдмонд уже успел выскочить.
Вечером того же дня Винч, придя домой, долго сидел на стуле за столом и рефлексировал. Ответственности с годами в нём не уменьшилось – он просто не мог, как профессор, забыть этот разговор и вообразить, что ничего не было.
Старший планировщик, конечно, бредил. Скорее всего, предположил Кроне, тот просто – изначально – запутался в своих мыслях, а потом разволновался и дошёл до мысли, что человек не бесчувственен.
Это, конечно, не так. Кроне не просто так думал, – он знал, что человек бесчувственен, знал эту сторону его природы.
Одно только в словах этого молодого человека заставило его вздрогнуть, податься вперёд, – когда он вернул его в период осложнений. Действительно, Кроне и сам не раз пытался понять, что привлекло всех к его идее, когда он так случайно подошёл к ней, – природа ли? Человек сам узнал себя в том, о чём он рассказывал, или это и впрямь он и ему подобные так «постарались»? Но одно дело – заниматься теорией; другое – познать себя на практике…
Эх, к сожалению, он не знает, что было тогда, в период появления городов нового типа, – и бесчувственности. Несомненно, она оттуда временем и родом. А многие до сих пор наивно связывают это с ним!
Вот где ответственность – смириться с такой постановкой вещей и сосредоточиться на том, что он, напротив, знает – и уже доказал. Только вот, видимо, не всем, – раз даже в Институте бродят сомнения.
Это всё дурацкая новая идея, подумал Кроне, от неё растут изначально неправильные
