уже после его смерти – была она, не помню, бывшая то ли учительница, то рядовой какой-то научный сотрудник и воспитала С. без отца, но вместе с бабушкой. И, конечно, безумно любила его и, наверняка, много ему дала. Я всё же думаю, что С. был настоящий self-made man11 и достиг многого не благодаря, а вопреки. Но его «мягкий, но твёрдый» характер, похоже, был как раз мамин.
А когда пришла рыночная экономика, С. сначала отработал какое-то время в одном из экономически ориентированных управлений МИДа. И был там, несмотря на отсутствие блата, на прекрасном счету, но видимо, чувствовал, что настоящая жизнь нового времени – другая. И он году, кажется, в девяносто втором или третьем пошёл работать в одну из аудиторских фирм «Большой (тогда еще) Шестёрки» (ныне – «Четвёрки»), начавшей обосновываться тогда в России. Быстро стал делать хорошую карьеру и там – благо, голова-то была ого-го и трудолюбие – редкое. Жаловался только, что не о чем ему говорить с более молодыми коллегами во время ежедневных совместных выходов на ланчи – те-то всё о шмотках, ночных клубах и прочих атрибутах красивой жизни. Я тоже всё это (в смысле не красивую жизнь, а скуку от разговоров о ней) познал, попав в мир зарождавшихся инофирм через пару лет после С.
В аудиторах он, однако не задержался, совсем скоро перейдя во вновь открытое представительство одного из крупнейших американских банков на казавшуюся запредельной должность главного бухгалтера.
И всё у него было замечательно – только одно «но», которое я излагаю тут больше по рассказам людей, вхожих в его семью.
С. был популярен у девушек. Да и как иначе с учетом всего вышеперечисленного, пусть даже одевался он всегда неважно, хоть и опрятно и чисто – равнодушен был к этому. Вот только у мамы девушки его популярны не были, и многим дала она от ворот поворот. Тема не нова, а причины такой реакции волевой матери понятны. Для этих ли вертихвосток (ещё и корыстных, скорее всего) растила я в одиночку своё сокровище. А С. перечить ей, видимо, напрямую не мог.
Только и С., как уже отмечалось, был с характером. Протест выплеснулся другим образом: у С. образовался некий новый мужской круг общения, какие-то люди, которых он постоянно спонсировал из своей немаленький зарплаты – учёбу, заграничные поездки, ещё какой-то отсутствовавший ранее «брат», с которым он стал проживать… Своих старых друзей, в том числе и меня, он с ними не знакомил; только пару из них я видел на поминках.
Только потом я вспомнил, как ещё во время упомянутых прогулок по-над морем он спрашивал меня, не кажется ли мне, что девушки все какие-то скучные. Разговор этот я поддержать не мог: мне и сейчас так не кажется, а уж в девятнадцать-то лет… Больше ничего сказать не могу; ко мне он не приставал. Может, не в его вкусе был.
В следующий и, кажется, последний раз мы встретились, уже когда я вернулся из Лондона летом 2001 г. До этого переписывались, поэтому я знал, что он тяжело заболел и много времени проводил
человек, сделавший себя сам (англ.)
