с пустыми кружками чая, в спешке заброшенного вещами и прочей ерундой, огромной глыбой красовалась вырванная и сброшенная откуда-то стена – сразу ясно, чьих рук дело. Я усмехнулся, двигаясь прямо по направлению к ней, уже зная, кого встречу за ней.
– Поднимайся, – мой голос отразился хрипотцой от голой стены, пролетел вместе со сквозившим ветром над столом и вырвался в сломанное окно. На секунду я представил себя самым настоящим Ищейкой, хотя и не зная толком, как себя следует вести дальше.
Девушка. Она на секунду повернула ко мне своё испещрённое ссадинами лицо, которые, по-видимому, нанесли ей осколки стекла, застыла, вновь быстро отвернулась. От меня не скрылось, как её рука легонько скользнула по гладкому полу и тронула стекло. Секунда, и запах крови наполнил комнату, отчего воздух разом хлынул мне в голову, будоража и вызывая мурашки на руках. Она собиралась покончить с собой.
Покончить с собой! В этом заключался один из самых основных Грехов, но у меня не было задания найти Грешника, тем более, мёртвого. Девушка всё ещё не смотрела в мою сторону, когда я сделал два больших шага к ней и сильно дёрнул за плечо.
– Поднимайся, – снова произнёс я, не зная толком, что собираюсь делать дальше. Было совершенно очевидно, что она не пойдёт просто так со мной. Продолжая сопротивляться, она резко провела осколком в свободной руке по ладони. Она Безгрешна, абсолютно, но чего тогда добивается?
– Что это? – слова сами слетели с губ, но остановить их я был уже не в силах, в упор смотря на неё. – Грех тебя уже не спасёт.
И тут решение мигом стрельнуло мне в голову, отчего на лице даже возникла улыбка. Грех! Она же совершенно Чиста, так что может подчиниться любому слабому слову, что будет на неё наложено.
По её глазам я понял, что она недоумевает, почему я быстро схватил её за руку. Я пытался не смотреть, но и без того ощущал, как капли крови проникают на мою кожу, маленькими песчинками забираются в рукава смокинга, а в голове от этого пульсирует только сильнее. И вмиг она стала обездвиженной. Лёгкой. Не сопротивляющейся. Точно кукла, которой оторвали ниточки, слетевшая со своего места на сцене, она рухнула на моё плечо.
– 25-й! – голос вдалеке заставил оглянуться. За окном внизу маячили демоны, чем-то напоминая своими движениями людские фонарики, с которыми эти существа бродят по тёмным проулкам. Я стремглав схватил её и прыгнул вниз.
3.
Разговоры не стихали долгое время. Из-за двери доносились только какие-то невнятные крики, которые трудно было перевести в слова. 15-й сидел напротив и с нескрываемым сожалением смотрел на меня. Если бы он был менее глуп, он бы улыбался сейчас во весь рот какой-нибудь злобной улыбкой, нахально развалившись в кресле и уперев руки в стол. Радовался бы, что скоро избавится от меня, и будет работать на моём месте. Но этот парнишка был на удивление спокоен, хотя я ведь не знал, что сейчас может происходить у него там, внутри. Внутри, где у всех всё гниёт и воняет от Грехопадения и злости.
Крики
