пронзила каждого присутствующего, а взгляд 669-го уже не был таким понимающим. В глазах начальника же читалось, что я веду себя неподобающе. Несмотря на все мои отношения с 669-м, мне следовало обращаться к нему как к старшему по чину. Игнорируя направленные на меня взгляды, я отошёл от 669-го, направляясь вначале к боссу, но затем передумав, начиная ходить взад-вперёд по комнате.
– Раньше для демонов был закон не писан, а теперь… Что произошло теперь?
– Теперь! – 45-й фыркнул, но его голос был задним фоном по сравнению с раздавшимся голосом 669-го.
– Теперь другое время, 25-й. Сядь, – и, заметив, что садиться я так и не собираюсь, вздохнул, поворачиваясь ко мне. – Мир отныне держится только на нас. Весь мир. И если давать волю кому попало, от него вскоре совсем ничего не останется.
Идиотская делёжка, ничем и никем не уценённая. Да нет, просто конформизм какой-то!
– Но это же люди, – я смотрел на 669-го, не переставая размахивать руками. – Всего лишь люди! Кто они? Никчёмные существа во вселенной, и только?
– Не забывай, – тон 45-го изменился, – что ты и сам таким был когда-то.
Я вздрогнул. Бледность огромными пятнами заполонила всё моё лицо, воспроизводя в голове и памяти то, что так хотелось бы навечно забыть. Но что навсегда будет со мной, пока я окончательно не догорю. И почему при всяком удобном случае они напоминают мне о моём прошлом, о котором я и понятия не имею? Едва 45-й поднялся с места, я почти машинально отстранился, но ноги огрубели и не желали делать более ни одного шага. 669-й смотрел на меня из-под своих сдвинутых на нос чёрных очков, а 15-го, наконец-то, судя по всему, стала забавлять вся эта сцена.
– И ты знаешь, по какой именно причине мы тебя ещё здесь терпим, – всё тем же тоном произнёс 45-й, и я без труда понял, что и он, и 669-й смотрят в одно и то же место – на светящийся значок с номером «25» на моей груди. Чёртова цифра. Проклятая цифра. У всех почётные числа на номерах, и лишь у меня одного, как проклятье, номер складывается в святое число. Я сжал руки в кулаки, но был бессилен хоть что-либо возразить, и продолжал молчать.
– Ты уже получил достаточно оповещений о том, что таких, как ты, здесь не держат, и, однако, несмотря на всё на то, ты ещё здесь.
Дрожь пробирала меня до костей, забираясь своей мерзкой лапой прямо мне под кожу и оставляя неприятные рубцы ужаса, которые с каждым надрывом болели всё больше и больше.
– В общем, – 669-й улыбнулся. Его улыбка стала последним рубцом, который порвал всё внутри меня, и ещё, казалось, мгновение, и я упаду замертво (если это возможно) прямо в этой же комнате с тусклым дребезжащим светом, – мы тут решили, что твоей последней задачей будет искусить Безгрешную. Справишься за месяц, – улыбка ещё шире, – получишь должность назад; нет, – он пожал плечами, продолжая улыбаться и давая мне мысленно закончить фразу самому.
– Кто? – практически без единого звука выдохнул я. Искусить Безгрешного – самоё плёвое на свете дело, какое только мне могли поручить. Мне захотелось улыбнуться
