Н.Н.Врангель (1880-1915) и титульный лист его работы изд. 1913 г.
В 1913 году работа Н.Н.Врангеля была включена в его сборник исторических и искусствоведческих работ «Венок мёртвым». Соответственно с установкой автора было выполнено оформление. Титул, иллюстрации – каждая как будто в обычной рамке, но если приглядеться – эта рамка оказывается траурной каймой, как погребальный мотив, как отпевание старой культуры. Причем это произошло в пресловутом 1913-м, на который, последний мирный год империи, мы всегда смотрели как на год наибольшего процветания России. А в 1915 году сам Николай Николаевич скоропостижно умирает, буквально на пороге потрясшего страну катаклизма, в который оказался вовлечённым и его родной брат…
В качестве любопытного дополнения можно привести и тот факт, что в том же 1913 году на общем собрании Географического кружка императорского Санкт-Петербургского университета 22 ноября секретарь Бюро Л.А.Кулик (тот самый, что уже в советское время, в конце 1920-х – 1930-е годы стал известен тем, что предпринял несколько экспедиций на место падения Тунгусского метеорита) в докладе о летней деятельности кружка отметил, что участник кружка Юрий Николаевич Борель летом 1913 г. совершил сразу несколько поездок в различные регионы Центральной России на интересные географические и исторические объекты. И в числе прочих мест «в это же лето посетил под Москвой старинное имение Покровское-Стрешнево, интересное как остаток еще не разорившегося дворянского гнезда».
Подобные же описания стрешневской усадьбы с непременным подчёркиванием «готического» колорита встречаются и во многих других книгах первой трети XX века. Эффект усиливался тем, что вплоть до конца 1930-х годов мрачный замок обрамляли многочисленные ели и пихты, высаженные его последней владелицей, придававшие усадьбе угрюмости. Кстати сказать, до сих пор на территории сохранились остатки старых хвойных посадок – юго-западный край площадки перед дворцом, со стороны храма, обрамляет ряд старых лиственниц и спрятавшихся за ними чёрных елей, ещё одна лиственничная аллея просматривается с противоположной стороны, от обособленного флигеля к северо-западу, в направлении ограды с угловой башней, другая ответвляется от площадки за воротами перед дворцом и уходит влево, вдоль ограды. Со стороны регулярного парка в сторону дворца просматривается перспектива главной аллеи, выделенная лиственницами, сохранившимися буквально по две с каждой стороны. И еще один «куст» огромных старых лиственниц, вероятно, остаток одной из аллей, отходивших от дворца, сохранился у самого пруда с двумя островами.
Брошенная усадьба, кажется, во все времена производила впечатление какой-то исполинской, мрачной цитадели, полной жутковатых загадок прошлого.
Среди предреволюционных исследований, авторы которых уловили эту же инфернальную ноту, помимо работ Н.Н.Врангеля, стоит упомянуть еще одну работу подобного же рода – «Подмосковные» Ю.И.Шамурина, две книги которой вышли в 1912-1914 годах. Собственно Стрешневу посвящен всего один абзац в заключительном очерке первой книги, где приводится обзор «рядовых» подмосковных усадеб. Интересен этот фрагмент тем, что в
