долг, а во-вторых, те, кто все же выполнил, и уже заканчивал тлеть, пропитали башню таким злом, страхом, и отчаяньем вместе со своей маггией, что первые священники Зверя, войдя внутрь… Хотя нет, подожди, внутрь они даже зайти не успели. Когда великий меч Дориана пробил брешь в черном сочащемся мерзостью камне, оттуда вырвалась Смерть, та самая, истинно враждебная дыханью сила. Все кто был вокруг божественного Дориана немедленно «ушли даль» и башню он посетил в один щит и меч, свои собственные… Короче, там он нашел сорок девять скитающихся трупов и одного безобразно раздувшегося некроманта, который уже прикидывал, как бы это ему половчее захватить мир.
Известно, что этого отступника звали Вохрас. Известно, что был создан золотой список жертв Миркона, но после случившегося Вохрас был стерт с таблиц. Анналы тоже постарались поглотить его, замазав истинные масштабы того, что произошло тогда между Дорианом и Вохрасом… Так мне кажется.
– А что каноны? – спросил я.
– Ну… – Гелберт потянул уголки губ. – Взмах меча, гневы и вопли, проклятые слова, ненависть тяжестью в сотни глыб. Вохрас пал…
– Держу пари, что в вашей галерее Ведьм нет его задницы, – заметил Рем.
– Нет, – согласился Гелберт. – Хроника сообщает, что Дориан оставил поверженного Вохраса в башне, и повелел вторично заложить ее…
– Слушай, Престон, – снова встрял Рем. – Я заметил в рассказе Гелберта слово «мертвец», слово «смерть», «мерзость», «зло», «отчаянье». Есть кое-что о непробиваемом камне. Но, я видимо, прослушал ту часть, в которой речь шла о сокровищах.
– Гелберт, – я склонил голову в сторону Рема.
– Полные подвалы, – не скупясь, сообщил Гелберт. – Предполагалось, что сила изливающаяся из умирающих маггов, пропитает еще и некоторое количество утвари. Оружие, украшения, доспехи, книги… Животных.
– Ну, спасибо вам милостивые государи, – качнулся сухолюд. – Между прочим, какой нам будет прок от гнилой маггии Вохраса? Я вовсе не хочу, чтобы меня убила какая-нибудь злобная шапка или одичавшие портки. Нет, Престон, мне кажется, ты сам себя обгоняешь.
– Мне тоже, – ненавязчиво добавил Гелберт. – Это, конечно, гигантская романтика и богатейший риск, Престон, но красть у Хладнокровного не стоит. Я так думаю.
– Да, – Рем, подтянул к себе вещмешок. – Согласись беловласый, таких ресурсов у нас нет, как сказал бы Магистр.
– Есть, – сказал я спокойно. – Продолжай Гелберт.
Гелберт молча показал мне мизинец. Здесь это значило: «ты уверен, что пойдешь до конца? Тебя не остановить?»
Я показал ему правый указательный, с согнутой фалангой. Здесь: «пойду, даже если Хладнокровный бросит свой хвост мне под ноги».
По всем правилам, он должен был меня остановить. Да что уж там, он обязан был убить меня на месте. Но, я прекрасно это понимал, Гелберт ни
