они так быстро деградируют?
– Я говорю, звони к генералу! – вытаращив глаза, продолжал тем временем вопить Куприянов. Женщина невольно поёжилась. Однако кривая ухмылка, как знак, что она встревожена и обеспокоена, но удерживает ситуацию под контролем, появилась на её лице. Чтобы как-то успокоить его, она взяла мобильник, сделала вид, что набирает номер.
– Товарищ генерал, рядовой Василий Куприянов докладывает, что появились наркоманы. Что делать с ними? – после небольшой паузы, добавила: – Ясно, сейчас передам ему ваше распоряжение.
Опустив трубку, Мария сказала взвинченному супругу, что генерал благодарит за службу и велит ему отдыхать, а наркоманов распорядился поймать омоновцам.
– Дай пожрать! – глядя на жену осоловелыми и сумасшедшими глазами, потребовал Василий, тут же забыв о наркоманах.
– Сейчас кашу сварю, а потом пирог с яйцами и луком приготовлю, – снова поёжившись от безумного взгляда, сказала женщина. Противоречить тому в таком состоянии было небезопасно. Да и не желала она с утра вступать в конфликт с ним, портить себе воскресного настроения, не хотелось будить скандалом и сына-подростка. Пусть отоспится, отдохнёт парнишка, завтра ему рано вставать, ехать за 10 километров в соседнее село в школу. В селе, где жила Мария с семьёй, среднюю школу, сославшись на уменьшение обучающихся детей, районное начальство закрыло. Впрочем, разве только оно повинно в этом. Политика правительства в период злополучной перестройки оказалась вдруг повязанной с советами заокеанских консультантов, на деле злейших конкурентов, к кому так чутко прислушивалась наша «элита». А соперники, как известно, завсегда рады посоветовать то, что ослабляет противника не только экономически, но и в области науки и образования. Рекомендация экономить за счёт детей, больных и пенсионеров, которые не способны к протестам, пришлась представителям верхушки, занятым в тот момент своим обогащением, как нельзя кстати. Оптимизация, будь она неладна!
Василий тем временем полез в холодильник, достал оттуда яйца, которые она купила для выпечки. Уселся за стол.
– Может, щи поешь? – предложила жена, понимая, что после того как он хорошо приложится к еде – алкоголь стимулирует аппетит – яиц для выпечки не останется.
– Наливай! – распорядился хозяин дома, разбивая и проглатывая одно яйцо за другим. Жена, разогрев, налила в тарелку щей, поставила перед ним, подала хлеб, ложку. Тот, зачерпнув со дна гущу, увидел, что мяса нет, швырнул со всей силой тарелку на пол. – Жри это пойло сама, я что, свинья, недельные щи хлебать!
– Какие недельные? – возмутилась женщина, подбирая разлетевшиеся осколки от разбитой тарелки. – Только вчера вечером сварила. Я что ли виновата, что ты ночью всё мясо, словно жирный котяра, из кастрюли выловил?
– А ты кто такая? – Вася вдруг уставился на жену дикими, налитыми кровью глазами.
– У тебя белая горячка! –
