как это случилось? – наконец, спросил Коля.
– Папа бросился с ножом на меня – я оттолкнула! – сникнув, мать вытерла кухонным полотенцем мокрые глаза, вздохнула печально. – Он упал, стукнулся о край тумбочки.
– Мама, ты не виновата, ты защищалась!
– Да. Но неизвестно, как на это посмотрит милиция – свидетелей-то не было. Вдруг решат, что я хотела избавиться от него…
И вот их обоих снова вызвали на допрос в милицию.
***
– А как вы догадались, что между нами что-то произошло? – завершив свою грустную историю, обратилась Куприянова с вопросом к Полякову – она побледнела, губы задрожали, ею снова овладел страх.
– Было проверено несколько версий убийства, Мария Васильевна. Там всё чисто. Остался закономерный вопрос: если не вы, то кто? Муж ваш был в нижнем белье и завёрнут в домашнее одеяло, значит, погиб он дома. – Георгий Михайлович, воззрившись на неё большими серыми глазами, добавил: – Я предположил было, что ваш сын чем-то проломил ему голову, чтобы успокоить его, пьяного и агрессивного.
– Нет, нет, он тут ни при чём! – воскликнула та.
– А чья идея завернуть тело в одеяло и утопить его?
– Моя! – торопливо проговорила Куприянова, опережая оперуполномоченного, который хотел добавить, не сын ли предложил это сделать, чтобы замести следы смерти отца. А у самой в голове, словно колокол, звучали Колины слова: «Я знаю, что делать! Он пил с дружками, дрался, придирался к ним! Могут ведь подумать, что собутыльники убили его? Тело закутаем в одеяло и с грузилом утопим в речке. Никто и не подумает на тебя, мама!»
Дождавшись ночи, мать с сыном под покровом темноты сделали так, как запланировал Коля.
Поляков, догадываясь о простительной хитрости женщины, только головой покачал, как же сильна материнская любовь! Куприянова всё готова взять на себя, лишь бы только на чадо не упала тень подозрения!
– Я попросил сотрудников милиции опросить ваших соседей. Те сказали, что оранжевое одеяло, в которое был завёрнут утопленник, ваше – его вывешивали, когда к Пасхе выбивали постельные принадлежности от пыли. И кусок кабеля, обёрнутый вокруг одеяла с трупом, как оказалось, тоже принадлежит вам – его привез товаровед по вашему заказу в местный сельмаг, когда проводили вам телефон. Значит… – полувопросительно произнёс Поляков, ожидая от неё продолжения.
– Да, да, это я убила его, я! – снова подтвердила свою вину Куприянова – хрупкие женские плечи затряслись от неудержимых рыданий. Нервно ломая тонкие пальцы на руке, Мария Васильевна продолжала: – Арестуйте меня, только сына не трогайте – он ни в чём не виноват!
– Вы действовали в рамках закона о необходимой обороне, – кинув сочувственный взгляд на сжавшуюся в комок женщину, Поляков, успокаивая, мягко коснулся широкой ладонью её тонкой кисти, потом, налив из графина воды в стакан, подал ей.
И всё же, Мария Васильевна не находила себе места в ожидании суда. Мало ли как может всё обернуться.
