Они были в чёрных мантиях. На лицах читалось какое-то заразное отчаяние. Они вытащили огромную трибуну, при этом пыхтя как шахтёры, и поставили перед женщиной. Рядом поставили мешок с неизвестным мне содержимым. Откланялись, и ушли за её спину, закрыв огромные двери за собой
– Я так рада! – начала она нежным голосом, текущим, словно мёд. – Нас с каждым днём больше. Смотрите, нет, вы только посмотрите, какие вы все красивые!
Люди так и сидели с открытыми ртами и смотрели все на неё.
– Так приятно осознавать, что дело твоей жизни приносит плоды. – Тут она подняла с пола мешок и принялась бросаться маленькими яблоками в людей. В некоторые рты она попадала со снайперской точностью, но в большинстве своём яблоки стучались о неподвижные лица и падали на пол. – Я вас сегодня накормлю, а завра у вас будет важный день, важнее, чем вчера. Я вам это говорю и не устану говорить – делай больше сегодня, чтобы завтра получить вдвойне. Этому меня ещё учила мама, а её – её мама, а её – её мама.
Внутри у меня начало нарастать беспокойство. Да, я вижу странную картину, но где-то внизу живота будто сверло заработало, или сотни маленьких зубов стали скоблить внутреннюю часть моих кишок.
– Но, послушайте меня, мои бесценные, – продолжила она. Я увидел, как от каждого слова трясутся два её дополнительных подбородка под основным. Как у пеликана. – Сегодня у нас особенный день. Всё верно, он ещё более особенный, чем вчерашний. Посмотрите.
Тут все люди, сидевшие со стульями, с молниеносной скоростью обернулись ко мне. И даже те, кто сидели ко мне спиной… при этом не поворачивая тела. Глухой хруст пощекотал мою кожу и я вздрогнул. Я выпрямился, больше не было смысла прятаться. Мне стало страшнее, чем раньше.
– Вот он! – голос женщины с нежного изменился на хриплый. – Вот корень всех наших проблем.
Она подняла толстую, с болтающимися жирными складками руку, и указала на меня. Её глаза залились чёрной смолью. Люди начали вставать и медленно двигаться ко мне. Я попятился назад, но спиной напоролся на ещё одних. Обернулся я понял, что лицом почти коснулся того, чей рот открыт так, что подбородок почти касается ключиц, а во взгляде ничего. Расширенные зрачки и стеклянный блестящий белок. Я увидел слезу, капающую из такого глаза.
– Возьмите его!
Они так же синхронно, как и пели, бросились на меня. Я не смог ничего сделать. Десятки рук обвили моё тело, схватили за руки и ноги и подняли вверх. Я будто плыл по горячей воде, но при этом не мог пошевелиться – у меня никак не хватило бы сил противостоять этому потоку.
Меня бросили прямо под её ноги. Ногти на её пальцах были длинными и грязными. Щиколотки покрыты жуткими оранжевыми наростами и прыщами. Я поднял голову. Она смотрела прямо на меня, а я видел только её глаза и лоб. Из-за её живота больше ничего не удалось бы разглядеть.
– Вы же все видите, – обратилась
