при себе – до поры, конечно.
– Соли надо надолбить, – скромно вставила Римма.
– Да, соли, – вспомнил Филимонов. – А что отбойник?
Он посмотрел на Валеру, но Валера смотрел перед собой, точно его это не касалось. И Филимонов сделал вид, что Валеру его взгляд не обнаружил. И он спокойно вернулся к Римме.
– Сломался отбойник, – сообщила та с готовностью. – Я вам еще утром говорила.
– Много там надо соли?
– Два ведра есть… Еще шесть.
– А если бульдозером?
– Какой бульдозер? – вмешался Михалыч. – Там соль в камень смерзлась, что твой бетон.
– Тогда придется руками, – виновато улыбаясь, пожал плечами Филимонов. – Народу у вас, кажется, хватает?
Он обвел взглядом присутствующих, дольше всех задержавшись на безответном Костике.
– Мне еще фланцы делать, – тут же начал подниматься Павел. – Завтра трубу на втором котле менять.
Филимонов согласно кивнул.
– Тогда хоть Михалыча нам дайте! – отбросив скромность, поспешно ввернула Римма.
По привычке она бросила взгляд на Валеру, обращаясь за поддержкой.
Зачем? Валера был далеко, не достать. Костик не в счет, и решать вопрос ей надо было самой. Как всегда.
– Михалыч, помоги им, – попросил Филимонов, даже и не пытаясь изобразить нажим в голосе.
– Без отбойника мы на этой соли ляжем, – мрачно заявил Михалыч.
– А вы потихоньку, – посоветовал, улыбаясь все так же виновато, Филимонов. – До вечера еще времени много.
Гася улыбку, он начал движение к развороту. Тут было слишком тревожно, и он спешил вернуться в свой уютный кабинетик, к компьютеру и прерванной игре.
– Алексеевич, а правду Тумис говорил про премию? – излишне громко, от страха упустить момент, спросила из своего угла Зоя.
И выступила вперед, заранее округляя глаза от внимания начальства.
– А что говорил Тумис? – спросил Филимонов, пугаясь, как сирены, звенящего голоска Зои.
Он сам насторожился: что случилось?
– Ну, что премию дадут, за сваи эти! – поспешила довести до него свою поразительную новость Зоя. – По тридцать процентов. За скорость…
– Первый раз слышу, – с облегчением выдохнул Филимонов.
– Я же говорил! – хмыкнул Михалыч. – Ему только языком молоть! Верить всякому…
– Я спрошу, – нейтрально пообещал Филимонов. – Может, и правда.
Он прошмыгнул мимо Зои и выскочил из дежурки. Грохнули прощально мостки – убежал к себе.
Не мешкая, утопал за ним и Павел. Делать фланцы якобы.
На самом деле, удирал от дурной работы – и попробуй его останови. Он был работник в годах, хорошо за пятьдесят. Тоже подбирался к пенсии – ранней из-за вредной профессии. Поработал на Севере, чем сильно гордился, и еще много где. Цену себе знал, не подступись. Перед начальством, правда, лебезил, и прикажи ему Филимонов –
