хочешь, чтобы это кто-нибудь сказал. Не важно, кто.
– Важно, очень важно,– она била кулачками по мягкому креслу.– Ещё слово, и… я тебя прогоню.
– «Ах, я споткнулась, значит, нужно другому подножку поставить. Не важно кому!» Вот так ты думаешь.
Алина вскочила, волосы разметались, в глазах полыхал лазурный гнев. Она, обойдя стол и зацепившись о его угол, мило поморщила носик и подлетела к Андрею. Долго скалилась, а затем маленькой пяточкой сильно наступила ему на ногу.
– Ай, больно же!
– Ах, тебе больно,– по-театральному всплеснула руками она.– Ты только кажешься таким… чистым. А на самом деле, я не знаю точно, конечно, но ты абсолютный врунишка. Да, врунишка! Точно! И только о себе заботишься. А показываешь себя, как монах какой-то. Всё это чушь и враньё…
– Да ты что, Алина, что с тобой?.. Я и не говорю ничего,– Андрей, как за милостыней, протянул руки к Дмитрию. Тот отвернулся.
– А что ты к нему лезешь? Я с тобой говорю,– её взгляд ещё более похолодел.
Алина тем сильнее порывалась кинуться расцарапать Андрею лицо, чем его глаза больше увлажнялись. Она бесилась, он бессилился.
– Ладно, может, ты и не так уж виноват,– вдруг Алина отступила.– Это всё из-за него.
Она прокричала и вытянула руку в сторону хозяина. Жест был прозрачен до неловкости. Алина и сама это вскоре осознала. В одном из важнейших пунктов она невольно себя выдала, желая загладить свою эмоциональность по адресу Андрея. Так человек, которого охватил огонь, пытаясь спастись, энергично машет руками, резкими движениями лишь приближая себя к гибели.
– Всё, Алин, успокойся,– мирно проговорил Андрей.
– У тебя забыла спросить. Вы тут все такие умные. Такие мудрецы, философы, учителя… Кафедры не хватает. Деловые, меры нет. Вас самих нужно к позорному столбу. Вот вы вынудили меня с вами так разговаривать…
Алина махала руками, гримасничала, высовывала язык. Она говорила глухим голосом и явно подбирала слова как-то не по погоде.
– Ну, всё., всё… Не лучше ли тебе выпить? А то мы тут все уже прилично выпили.,– Андрей тоже с трудом находил слова и старался говорить бархатистее.
Алина заметила, что никто не намерен с ней ссориться или перечить. Ей пришлось вернуться к своему креслу. Причина злиться исчезла, и Алина начала злиться.
Она опять поднялась.
– Хорошо…– Алина поджала тоненькие малиновые губки.– Я всё могу понять. Но я не могу понять только одного.
– Чего же?– устало спросил Андрей. Слушал внимательно.
– Ты вот здесь рассуждаешь о всяком,– она махнула рукой. _ Ладно. Дело твоё. Мы люди здесь чистенькие. Но брататься с… Во-первых, как ты посмел прийти в мой дом? Тебя там никогда не жаловали, насколько я помню. И вот заявился. Ну кто тебя просил? Хорошо, что меня дома не было. Я бы тебя выгнала. Или плохо? Не важно. Так вот… Ты пришёл в семью, где ты лишний, извини меня. И что ты там устроил? Что это за поглаживания по голове? Ты там расплакался? Ну-ка признавайся. Ладно было бы что-то тесное. Ты
