деревянную калитку, мы зашли в заросший кустарниками двор, и лишь вытоптанная дорожка, сейчас покрытая снегом, показывала путь к покосившемуся дому. Окна были выбиты, и ветер со свистом гулял вокруг. Внутри что-то звякнуло металлическим лязгом, и мы вздрогнули, а Вера буквально прыгнула в объятия Максима, но это была лишь собака, выбежавшая из дома справа, видимо, из дыры у фундамента. Она заметила нас и, прижав хвост, рванула куда-то в заросли голых ветвей кустарников.
Максим и Вера разжались, даже отпустили руки друг друга и, чуть отвернув головы, пошли вперёд, и мы с Федей за ними. Мы встали у двери, висевшей на одной петле. Фонарь в нескольких участках от нас слабо светил, но его света хватило, чтобы разглядеть, насколько старым и заброшенным был этот дом. Видимо, после владельца дневника и его мамы здесь никто и никогда больше не был. Максим остановил Веру, находящуюся в каком-то трансе и собравшуюся сделать первый шаг, и сам ступил вперёд. Под его большими зимними сапогами скрипели деревянные лестницы. Вера последовала за ним, включив большой ручной фонарь и направив его в землю. Мы пошли в одну линию, я пошёл последним, ощущая, словно кто-то дышит мне затылок, приготовившись схватить за куртку на незащищённой никем спине.
Внутри было светло, если так можно сказать, когда зимняя ночь наступила несколько часов назад. Сильно пахло пылью, хотя почти везде был снег, налетевший, видимо, в разбитые окна после вчерашнего снегопада. Мебели почти не было, кроме дивана… рядом с телевизором, на который сейчас светила Вера трясущейся рукой. Мы все буквально вросли в те места, где остановились, прежде чем увидеть это. Мы думали, что на диване будет скелет в ночнушке, но всё оказалось ещё страшнее, а это ещё хуже, если верить дневнику.
Мы двинулись в сторону комнат, в одной из которых, как мы подумали, мы найдём как минимум одно тело, если его ещё не растаскали на лоскуты стаи бродячих собак, коих в Камышах было немало. Вот комната, которая была, казалось, той самой, скакнувшей со страниц. Максим, всё ещё возглавляя наш маленький отряд, толкнул дверь ладонью, и та немного открылась, ударившись обо что-то внутри. Максим вдохнул так, словно подавился, но потом указал нам пальцем вниз, и Вера посветила туда. Там был лёд, сковавший дверь, не дающий ей открыться полностью. Максим попытался сильнее толкнуть дверь, но ему ничего не удавалось, и мы просто скучковались в одном месте.
Вера светила вокруг, но ничего, кроме чёрных деревянных стен её фонарь не ловил. Максим толкнул дверь в очередной раз и дверь поддалась, открыв нам пустую комнату. Стол и кровать, и больше ничего.
– Кто здесь?
Мы резко повернулись в сторону, и Верин луч осветил тощего мужчину в куртке поверх прохудившейся зелёной футболки. Его лицо было закрыто негустой длинной бородой, а волосы на голове превратились в чёрный ком.
– Эй, вали отсюда, бич! – крикнул Федя из-за спины Максима, всё ещё стоящего у входа в пустую комнату. Вера уронила фонарь, и теперь тот катился по прогнившему деревянному
