style="font-size:15px;"> Я кивнул и пошёл к лестницам, по пути пожав ещё несколько рук. Я переодевался словно в трансе, пока наш крановщик, весьма болтливый невысоких мужичок, что-то рассказывал всем находящимся в раздевалке, но его мало кто слушал, и я в особенности. Я до сих пор спал, доверив тело режиму автопилота. Надев каску и сложив перчатки в карманы штанов, уже грязных от машинного масла, я спустился в цех, где уже вынимали из пропарочных камер формы. Мне сегодня должен был достаться «кальмар» с его трубками под электронику и кучей закладных деталей, но я сегодня был в паре с Витей, и это, по правде сказать, даже было хорошо. С кальмаром этим я бы до обеда провозился, а аэродромные формы простые, только их много. Хотя, всё равно за час до конца смены все будут в комнате отдыха наблюдать, как Максим и Олег играют в шашки, соревнуясь за первенство по цеху.
– Отнеси Егору проволоки, они просили.
Я взял обруч ещё не нарезанной проволоки и двинулся вдоль линии с формами, где парами работали мужики нашей бригады. Дядя Гена, самый старший в цеху, и даже старше нашего начальника, Валентина Витальевича, пытался молотком загнать пятнадцатую закладную в каркас кальмара, появившегося в производстве всего пару недель назад, и который сегодня должен был достаться мне. Дядя Гена справится, но судя по его вспотевшему лицу и набухших венах на жилистых руках, как бы его не хватил инфаркт в его шестьдесят девятый год жизни.
Я отнёс Егору, бригадиру соседней бригады, проволоку и вернулся обратно к Вите, уже подготовившему форму. Весь день мы чистили от ржавчины платформы, стоявшие около полугода на улице, клали каркасы и отдавали на заливку. День проходил быстро, и я был этому рад. На обеде мы внимательно следили за тем, чтобы Олег в партии с Максимом не мухлевал, как в прошлом году, когда его поймали на жульничестве на последнем этапе турнира завода по шашкам. Ближе к двум часам дня, когда до конца смены осталось чуть больше полутора часов, у меня под перчатками набухла мозоль от ломика. Эти аэродромные формы были просто невыносимо ржавыми, и их борта было трудно открыть без посторонней помощи, поэтому мы звали парней с вибростола, чтобы они помогли нам с последней, потому что у нас с Витей уже просто не было сил, и руки повисли вниз двумя макаронинами.
– Это последняя? – спросил я Витю с надеждой.
– Да, если вдруг не вписали ещё одну. Давай просто не будем торопиться, а то если Витальевич увидит, что мы уже всё, так точно накинет штуку другую, а я за эти копейки, что вчера пришли авансом, не собираюсь гнуть спину лишний раз, в п*зду оно мне не надо.
– И то правда. Ладно, ты посиди, я довяжу закладные и попрошу Надю забрать форму чуть позже.
Витя махнул рукой и присел на скамейку у склада, прижавшись спиной к железным шкафчикам. Я доделал форму, будучи весь в отчищенной от металла ржавчине, и сел рядом с ним, ощущая пятой точкой тряску от вибростола. Парни, только пришедшие с института и проходящие на нашем заводе практику, ещё не научились правильно
