сотни раз, по которым снято такое же неисчислимое количество заурядных фильмов: в старом доме найдены письма, клады и прочее. На всём этом уже порядком оскомину набило.
Скучно ! Дёшево ! Ущербно !
Рассуждая или, скорее, убеждая себя таким образом, я продолжала упорно стоять и листать обнаруженные мною страницы, теребя в сомнениях свои губы, потирая их друг о дружку и болезненно покусывая то верхними, то нижними зубами.
В конце концов, я пошла на компромисс с самой собой и решила прочитать, но – «только начало». Крепко прижав рукопись к груди, очевидно глубоко, часто дыша, но немного помедлив, сглотнув, я стремительно повернулась, и резко выдохнув, поспешно направилась к домработницам.
Пробубнив им скомканные, прожёванные, но с явно фальшивой улыбкой, общие указания, с оговоркой: «ну, а если что-то необходимо или возникнут какие-то вопросы,– с буду в своём кабинете», которые уже сказала спиной, поспешно направляясь прочь из гаража.
Прочтение всей корреспонденции заняло только 2 дня, с перерывами на короткий мимолётный сон и выполнение домашних хлопот, но уже с первых страниц, у меня появилась мысль о её публикации, а дочитав до середины, эта мысль обрела форму твёрдого решения.
Почти нет сомнений, – кем именно они были написаны, отпечатаны и сохранены: «женой, которая несмотря на то что была моложе мужа на 20 лет, ушла из жизни очень рано».
Прежде чем перейти к самой рукописи, я бы хотела представить Вам образы корреспондентов, которые мне удалось собрать по обрезкам и кусочкам, а также рассказать и о самих письмах.
Таким образом, приступив к их прочтению, перед Вами предстанут образы корреспондентов.
Письма написаны русской женщиной, 43-45 лет, – Серафимой, проживающей в США и предназначены арабскому мужчине, моложе её на 5 лет, – Нассеру, – проживающему в Саудовской Аравии. Оба женаты, оба с детьми.
Серафима и Нассер.
Корреспонденция продолжалась чуть больше 2 лет и необычна по нескольким причинам.
Не считая пары коротких сообщений Нассера, вся переписка, почти ежедневная, велась только Серафимой.
Это были письма лишь в одну сторону, в единственном направлении.
В его.
В одном городе прибытия:
Его.
“Nasserland”
Именно так она обозначила конечный пункт назначения своих писем.
Тем не менее, он с ней общался. Общался бережно, любовно и – осторожно, как она сама это обрисовывала: «словно в первый раз на коньках на льду» или как «тот, кто идёт по тоненькому льду, переходя через только что заледенелое озеро на другой берег: едва ли дыша, но с нежной, чистой, полу-улыбкой на свежих губах».
За исключением пару эпизодов его «безмолвия» на месяц и на неделю, так разгневавших Серафиму и никогда ему
